Вуато - Чародейка (глава 5) - Страница 4

письме содержались обвинения короля Амиля в сговоре с нечистыми силами, отступничестве от церкви, о возмутительном поведении. Каждое упоминание имени короля осквернялось прозвищем чернокнижник. Именно под таким именем – Амиль - Чернокнижник – король Экольвенда вошел в историю. И практически в каждой строчке были требования предпринять меры против самоуправства этого человека.

Пауло принял, пожалуй, единственное возможное решение в данной ситуации: отправил в Экольвенд своего доверенного человека, поручив тому разобраться в происходящем. Так сказать провести небольшое расследование.

Приезд данного господина не оглашался. Все держалось в тайне. Без лишней огласки был организован прием, на котором присутствовали старшие инквизиторы, некоторые из бежавших мистериумов, собственно король Амиль и господин из Иглаи.

Господина звали Тореус, он не принадлежал к духовенству. Однако его часто видели в компании с патритом. Ходили слухи, что данный господин принадлежит к тайным комиссарам – организации, занимающейся расследованием особо важных и секретных дел государственной важности.

Прием при дворе Его Величества больше походил на судебное заседание, где роль судьи исполнял Тореус, обвиняемых не было, но ответчиками были обе стороны: и король и инквизиторы.

- Я хочу понять, что произошло на самом деле, - нараспев говорил комиссар, - ведь в присылаемых инквизиторами отчетах говорилось, что все под контролем. Без особых происшествий. Редкие стычки остановлены цитата: «малой кровью», - среди пришедших мистериумов прошел возглас недовольства, - а тут приходят сведения, что вместо всего этого на самом деле творится беспредел, убийства, грабежи, провокации мистериумов на агрессию. Опрошенные мистериумы, бежавшие в Иглаю, подтвердили эти сведения, для убедительности показаны ими бы многочисленные синяки, шрамы, полученные от нападения людей, именуемых себя Общиной Правосудия. Кто вообще дал им право кого-то судить? И почему наша уважаемая инквизиция закрывает на это глаза? Неужели вы не понимаете, что подобное поведение приведет к подрыву авторитета церкви? Вы хотите, чтобы духовенство считали сборищем бандитов и убийц?

Речь Тореуса походила на хорошо спрятанное обвинение. Инквизиторы понимали это отчетливо – комиссар подталкивает их к объяснениям произошедшего, а значит косвенно готовит их к признанию вины. Этого делать ни в коем случае нельзя, хотя сейчас понятно, что инквизиция допустила ошибку, пустив действия Общины на самотек.

- Господин Тореус, - поднялся один из инквизиторов, - мы ни в коем случае не желаем, чтобы церковь считалась этим самым сборищем. И не допустим пустых обвинений в наш адрес. Как мы должны были поступить, когда Общины начали образовываться? Неужели мы должны были препятствовать людям в их благом намерение помочь слугам Господним? Что тога бы подумали о нас? Что церковь умеет лишь читать проповеди, но в дела свои пускать верных ей людей не желает? Что мы лишь делаем видимость открытого общества, лишь зовемся домом и приютом? Ни в коем случае! Поэтому мы разрешили людям помочь нам. Нами были поставлены условия, что вреда причиняться невиновным не должно, а обо всех делах общины пусть докладывают ближайшим инквизиторам в письменном виде. Письма эти у нас с собой и нет там ничего, что могло бы говорить о разбое и кровопролитии, - инквизитор потряс увесистой кипой бумаг в руке и передал их Тореусу.

Комиссар принял письма, беглым взглядом просмотрел их, усмехнулся чему-то и отложил бумаги в сторону.

- Тем не менее с разрешения инквизиции были казнены несколько человек, среди которых, как сейчас известно, есть люди, абсолютно не являющиеся мистериумами. Как вы на это ответите?

Инквизитор чуть сморщился – укол в больное место.

- Мне об этом стало известно совершенно недавно, - он мельком глянул на остальных инквизиторов – как они отреагируют на подобную ложь и попытку снять с себя вину, - и я оплакивал и молился за души мучеников. И допустившие подобное понесут наказание не только суда земного, - инквизитор закатил глаза, будто обращался к богам и указывал, что за суд он имеет в виду.

- Не сомневаюсь в этом, однако кого же нам наказывать? Может вы, - Тореус повел рукой, указывая на присутствующих в зале инквизиторов, - подскажите нам?

- Мы сами этим займемся, - заверил инквизитор, - и у нас есть несколько вопросов к Его Величеству.

- Вопросы здесь задаю я, - отрезал Тореус, - очередь дойдет и до короля.

Видно комиссар не церемонился ни с кем. Все слои общества перед ним были равны. В данном случае его защищала не только принадлежность к тайным комиссарам, но и то, что сейчас он посол другого государства. Кроме того посланник самого патрита, а это, накладывая определенную ответственность, еще и давало определенные привилегии и свободы.

Что касается короля и инквизиторов, то их отношение к приезжему было весьма различно. Инквизиторы, привыкшие к почетному обращению со стороны народа, кипели от ярости при столь вальяжном обращении к ним со стороны Тореуса. К тому же этот господин, не имеющий никакого отношения к духовенству, был наделен самим патритом большей властью, чем инквизиторы. А это било по самолюбию.

Что касается короля, то он к поведению и обращению комиссара относился с нисхождением. Хоть король, не меньше инквизиторов, привык к другому обращению к себе, но он понимал, что этот господин прибыл защищать интересы Экольвенда, то есть народа и короля. А посему, можно было и потерпеть.

Наконец очередь дошла до Амиля. Его призвали к ответу.

- Ваше Величество, - все также нараспев продолжал Тореус, - мы ждем теперь объяснений от вас. Почему вдруг в Экольвенде объявлено военное положение? Почему на границах военные заставы? Почему пропускается лишь часть инквизиции? Что побудило Вас к таким действиям?

Король поднялся со своего места. Он сидел вовсе не на троне. Король со своей свитой, в составе которой были советники и дипломаты, располагался напротив инквизиторов, то есть возле противоположной стены. И те, и другие сидели на мягких стульях. Рядом были столы с закусками, вином и ягодными морсами.

А на троне, как раз, восседал Тореус. Рядом, за письменным столом, сидел простой писец, записывающий все, что было сказано ответчиками.

Остальные пришедшие располагались у входа.

- Я король! А значит защищать мой народ – мой долг, как бы высокопарно это не звучало. До Экольвенда давно доходили слухи о разбоях, устроенных Общинами. Бежавшие сюда мистериумы рассказали мне и моим людям много интересного: об устроенных проверках, о возникновении Общин, о превращении их в банды мародеров, - Амиль сделал паузу, - о невмешательстве инквизиции и власти тех земель. Стало ясно, что на Экольвенд движется угроза. Я не могу допустить, чтобы и тут устраивались самосуды, грабежи и насилие. Тем более что казни подвергались и простые люди. Уже это говорит о простом намерении этих Общин поживиться чужим добром, прикрываясь высокими целями. Поэтому мною было объявлено военное положение – моя армия должна защищать мой народ. Я отдал распоряжение пропускать лишь старших инквизиторов, потому, что среди них вряд ли есть зачинщики беспорядков. Эти люди исполняют свой долг – ведут поиски артефакта. Им нет надобности грабить и убивать. Это проверенные временем люди, не являющиеся фанатиками, чего мы не можем с уверенностью сказать о младших инквизиторах. Простолюдины и прислуга не пускаются потому, что среди них могут быть люди из Общины. А побудило меня к таким действиям стремление защитить мой народ, среди которого много мистериумов. И все живут бок о бок много лет. Среди моих доверенных лиц есть чародеи и маги, в госпиталях, в том числе королевском лазарете, есть ведьмы. Их знания и умения спасли много жизней. Благодаря одной из ведьм родился на свет мой сын, а жена жива, хотя ей пророчили возможную смерть. Ведьмаки – защитники. Они прекрасные воины. Среди моего войска полно людей из ордена Ведьмаков. Я не говорю уже о многочисленных чародеях, магах, ведьмах и волшебниках, живущих на этих землях. И я принимаю их и тех, кто бежал сюда от погибели.

- Да тут просто рассадник нечестивых! – выкрикнул кто-то их инквизиции.

- Поспорю с вами, - спокойно продолжил король, - на моих землях много храмов, церквей, часовен. Нет такой деревушки, где бы ни велись службы. И мистериумы не посягают на верующих.

И, казалось бы, все должно закончиться благополучно. Действия короля Амиля оправданы, инквизиторы, хоть и не признали своих ошибок, но дали слово разогнать Общины, повлиять на них, постараться усмирить бунты в северных землях. Надежда на то, что кошмарам пришел конец, и чума дальше не распространится, затеплилась в сердцах народа.

Но в скором времени надежда погибнет, а на ее месте возникнет жажда мести за себя, за близких, за ушедшую спокойную жизнь.