Отчет с игры "Талисман-8" - Страница 4

В городе начинается обычная жизнь — бизнесмены на бирже, благородные девицы — на занятиях в институте, идет заседание городского совета. Ко мне приходят звать на заседание Общества имперского благочестия. Каких только обществ нет в Кредонвиле — от «Гурмана» до Магического клуба! У всех свои задачи, но наша — самая благородная: борьба за чистоту и порядочность граждан города Кредонвиля. Вопросов, надо сказать, у Общества накопилась уйма. Анна Кестер жалуется на неблагодарность сына Фрица и отсутствие средств к существованию, из-за чего вынуждена работать экономкой в доме неженатого мужчины, Дороти Телль — на то, что ее отец, получив дворянство, выгнал жену и детей из дома и подал на жену в суд.

Самый вопиющий случай — Шарлотта Золя беременна в результате насилия со стороны дворянина. Заседание общества почтил своим присутствием сам святой отец, а с ним — забредший в город монах церкви Близнецов, брат Изатис. Отец Ламис милостиво дал свои разъяснения и советы, как поступить. Благодаря тому, что у всех игроков были достойные глубокие загрузы и психологические мотивировки, час «болтологии» прошел на одном дыхании, и все с увлечением разбирали случаи и советовались, как же можно помочь бедным женщинам. Весь этот час я провела, просто удивляясь себе — даже и хочется «прогнать» Жанну Штайнер, а она не уходит!

Одно из принятых на заседании общества решений — обратиться к Фрицу Манну, ранее Кестеру (Маннами он усыновлен, а перед этим разорил свою собственную семью, которая была для Маннов конкурентом) с тем, чтобы он финансово помог своей матери. Решено, что посещать негодника будут все достойные женщины по очереди, пока он не раскается. Идем к нему вместе с Ангелой Меркель (оцените мастерские имена персонажей!). Негодяй нас не слушает, мало того, не оказывает никакого почтения. Уйти приходится, хлопнув дверью.

По дороге видим отца Ламиса, который ссорится с кем-то из приезжих. «Сейчас я созову всех в церковь и прочту внеурочную проповедь!», — угрожает он им. И действительно, всех сзывают в церковь. Отец Ламис обращается к нам: «Верите ли вы мне больше чем себе? Верьте! Если же кто-то сомневается, пусть придет ко мне, и я именем Близнецов явлю ему настоящее чудо! Но потом он будет обязан служить Близнецам по-настоящему, всю оставшуюся жизнь (странная сентенция насторожила: на что он намекает?). Итак, если верите, то идите и убейте людей, которые оскорбили меня, вашего святого отца!».

Из церкви выливается толпа, готовая убивать. Почтенные взрослые люди, похватав что попалось под руку, идут, обгоняя друг друга, чтобы не просто наказать, а убить и растерзать. В этой толпе — я, почтенная Жанна Штайнер, чьи предки жили здесь 600 лет. Конфликт между отвращением к такому убийству, между собственной волей, которая есть у меня по загрузу, и необходимостью слушаться святого отца накладывается на отвращение игрока, не желающего «бить толпой»… «Что я делаю?!».

Толпа доходит до забегаловки под названием «Креведка» — обидчики там. Нас ждут; «Креведка» приготовилась сопротивляться. У нас в первых рядах — почтенный Отто Рейнгольд, один из трех самых богатых мещан Кредонвиля. А вход в «Креведку» своими телами защищают сумасшедшая Кредес, умершая недавно от греха Люсинда Рейнгольд, несколько дворян с обнаженными мечами и… аркны! Высшая раса, основатели империи, которой по закону Близнецов надо оказывать почтение! Но мало этого — из-за спин выдвигается богато одетый богомерзкий ал-атари, в котором мы узнаем… Великого канцлера! «Кто поднимет руку на Великого канцлера, назначенного самим императором?» — кричит он. Не знаю кто, но уж точно не я. Я — отступаю. Я не могу поверить — отец Ламис послал нас нанести вред дворянам и аркнам, то есть совершить грех, от которого предостерегал на памятной утренней мессе. Наш заступник перед Близнецами, указывавший единственно верный путь, послал нас на преступление! Но как?! Для меня наступает кризис веры…

Тех, кто, в отличие от меня, рвался вперед, дворяне быстро перебили. На земле — несколько трупов, остальные горожане жмутся в сторонке. Отец Ламис пытается вновь послать нас в бой, но штурм уже захлебнулся — дворяне передавили харизмой. «Ах, так, — говорит отец Ламис, — Тогда я уйду от вас. Я не хочу больше здесь оставаться. Я грешен перед Близнецами, что не смог уберечь вас. Я мертв». И он уходит на кладбище и умирает от греха. То есть приказывает закопать себя в землю[1].

Город остается без священника. Отца Ламиса мне как-то даже не жаль после обнаруженного, но месса… Кто ее отслужит? Ужас усугубляется тем, что на депешу, посланную в центр провинции, приходит ответ — пока не предоставите тело прежнего священника, нового не пришлем. А тела в могиле уже нет (возродился — жизней-то 4, но где?). Город в тупике. И в этот тяжелый момент — нет, не отслужить мессу, но прочитать проповедь — соглашается брат Изатис.
Я уже говорила, что правила общины очень суровы и накладывают многочисленные ограничения. Так, женщине запрещается даже покидать общину; с чужеземцами разрешается разговаривать только в торговом квартале, и так далее. И о суровости внутреннего распорядка (не ходить одной, не выходить на улицу после вечерней мессы) тоже уже говорилось. «25 лет назад, — начинает проповедь брат Изатис, — было замечено, что в Империи стало катастрофически уменьшаться число магов и чудотворцев. Сила словно куда-то уходила. И тогда в вашем городе было решено провести эксперимент: всю силу, всю волю его жителей решено было аккумулировать. Жестокое подавление всех одним позволяло этому одному обрести силу и даже творить чудеса. Ваш отец Ламис делал все то, что делал, не спасая вас, а лишь из жажды обладания силой[2]…».

Пауза. У слушателей нет слов. Все страдания в общине оказались напрасны. Более того, под давлением отца Ламиса совершено столько грехов, что теперь нет никакой надежды! И все знали! Вся Империя знала и молчала, бросив нас здесь как кроликов в прозрачном ящике в компании змеи: съест — не съест? Сработает — не сработает? «Провести эксперимент…». Мы — пешки, подопытные кролики, расходный материал…

«На самом же деле Близнецы, — продолжает отец Изатис, — сотворяя мир, явили акт творчества. И лучший и единственный способ служить им — это самому совершать акты творчества. Каждый день, каждый час, каждый миг вы должны творить самое прекрасное произведение — свою собственную жизнь. В каждый момент вашей жизни вы должны поступать не так, как говорит кто-то, а так, как в это момент хотите вы. Этот выбор — ваше творчество, ваш акт свободы. Вы делаете то же, что делали Близнецы. Служить им надо именно так».

В этот момент с Жанной Штайнер происходит катарсис. Я решаю делать все, что хочу, но не потому, что так говорит брат Изатис и чтобы служить Близнецам, а потому, что понимаю: как надо — не знает никто! Писания нет, нет никакой гарантии. Кто бы что не говорил, он может оказаться еретиком. Точнее, не еретиком, а не знающим истины. Ведь доказательств любого учения все равно не существует! Воистину, если Бога нет, то все позволено. Меня охватывает чувство вселенской вседозволенности и вселенского одиночества. Близнецы бросили меня. Близнецы оставили меня здесь без своих указаний, одну. Что бы я не сделала, я не узнаю, правильно ли это, пока не умру. За все, что я сделаю, в ответе только я. А раз так — для меня больше нет никаких ограничений! Зовите меня Жанна Ставрогина…

Чувство разжавшейся пружины, чувство, что за все в жизни отвечаешь только ты сам, намертво, на самом глубоком уровне впечаталось в ткань личности игрока. Оно изменило меня. А вам слабо сделать такую же игру? В этом и состоит величие «Талисмана».