|
"Сержант Ефимов! Я приказываю вам вернутся на свою позицию!" - он орал, надрывая и без того горящее словно в огне горло, сорванное еще утром. Охрипнуть он мог в любой момент. Стриженный ежиком, неровно, словно волосы были сожжены, а не подстрижены. Лейтенант пытался не упустить из виду троих угрюмых солдат стоявших перед ним.
"Сержант! Подготовьте расчет к передислокации! Нам поступил приказ! и мы должны его выполнять" - лейтенант уже не орал, голос почти сел, да и канонада обстрела их позиций изрядно утихла.
"Лейтенант иди на хрен! понял?! мы дохнуть не собираемся! Наши пропустили их ракетные крейсера и через час нас здесь всех накроет ракетами. И мы тоже накроемся. Все. Мы пошли." - сержант мотнул в сторону головой и двое рядовых с "Кедрами" зажатых в их лапищах стали медленно отходить, не спуская взгляда с лейтенанта, бледного как полотно и сжимающего до хруста костяшек табельный "Грач".
"Не дергайся лейтя. Мы свалим и делай что хочешь. Можешь сам таскать эту бандуру" - проходящий мимо расчетного гранатомета сержант пнул пустую зарядную кассету.
...
Они уже давно скрылись в лесополосе проходящей за перевалом, а лейтенант все так же сидел. Делать было решительно нечего... они остались вчетвером:
Лейтенант, гранатомет, ручной пулемет, и СВД.
Хотелось плакать.
Далеко внизу, возле разрушенного поселка громыхали гусеницы "Абрамсов".
Делать было нечего.
Лейтенант спустился в окоп, и медленно выволок оттуда тела второго расчета.
Их убило утром. Прямое попадание танкового снаряда разворотило наспех сооруженный дот. Бетонные плиты, были раскрошены в пыль, кое-какие уцелели.
За одной из них лейтенант и поставил гранатомет.
Электронный наводчик, уже давно не работал. Америкосы глушили помехами все.
Но и тех редких моментов когда сигнал пробивался хватало чтобы понять - преодоление селения "Каменки" для танков лишь дело времени.
Эти уроды осторожничали. Никто не хотел терять своих людей.
Гранатомет уже установлен, и наведен. Накрыть должно весь поселок.
Где-то там еще остались фугасы, но радио все равно не работает...
Щелчок курка, "хлоп", "хлоп", "хлоп"... Все тридцать зарядов ушли в считанные секунды, он едва успевал менять угол выстрела, чтобы накрыть как можно больше...
Свист, разрыв, свист разрыв, они слились в единый гул. взрывы.
Выглянувший из-за укрытия лейтенант увидел горящие руины деревни, облака пыли и гари поднятые взрывами, танк с горящей башней, видимо активная броня не помогла. На самой окраине догорали остатки двух грузовиков. Через прицел винтовки были видны ошметки тел. Заряд угодил прямо в кузов.
Танки не стали церемонится. сеть разрывов накрыла холм еще раньше чем лейтенант услышал свист снарядов.
...
...
Серая больничная койка. Зашторенное окно. Куча аппаратуры возле постели.
Гудящая, разламывающая голову боль. Руки с трудом шевелятся. Они обгорели по плечи, сплошная корка черного, обуглившегося мяса...
Но они не болят, их лишь колят тысячи иголок. Видимо какие-то обезболивающие.
Как же он выбрался? он едва успел перезарядить гранатомет, и забив в спусковую скобу клин, чтобы гранатомет расстрелял весь боезапас, бросился прочь из окопа. "Значит успел..."
Дверь незамеченная раньше, тихо скрипнув открылась.
В палату вошел невысокий, грузный мужчина, в белом халате.
"Ну-с... и что мы имеем? Лейтенант Тимошенко. Вы были ранены на высоте 420. Так?" - мужчина хмуро и внимательно посмотрел на него.
"Да. Я получил приказ сменить позицию и продолжить сдерживать танковое формирование в течении шести часов. Но мои подчиненные дезертировали."
"Мы знаем об этом. Их преступление будет рассматривать суд"
Лейтенант вздохнул и посмотрел в потолок. На нем были наклеены маленькие снежинки из фольги. Ах, да. Рождество. Через четыре дня. А он здесь. И увидит семью не скоро. Если увидит.
...
Тихий ноябрьский вечер. Телевизор, передают новости. Вся семья у телевизора.
В последнее время все собирались по вечерам. Узнать как там, на юге.
Вооруженные стычки с банд-формированиями, больше похожими на регулярные украинские войска, продолжались уже две недели. Украинские власти все отрицали. Наши же упорно бомбардировали их нотами протеста.
Но после диверсионного подрыва нескольких крупных колонн с топливом пришедших в Донецк, которые записали на наш спецназ, Украина взбесилась.
НАТО моментально вмешалось.
Путин заявил однозначно - "Мы не допустим ввода на территорию нашего государства, пусть даже и в зону военного конфликта военных сил недружественных нам государств"
Это было начало войны.
...
Мужчина что-то говорил, но его слова долетали до Виктора обрывками, словно сквозь туман. Наконец, лейтенант уснул.
Наутро ему принесли завтрак. Медсестра, скорее всего студентка-медик, осторожно покормила его, потому что руки его до сих пор были неподвижны.
Так продолжалось десять дней.
На одиннадцатый день, его перевели из реанимации в общую палату. Но он там был по-прежнему один.
Тот врач, оказавшийся военным дознавателем часто заходил к нему, интересовался подробностями боев той части в которой служил Виктор.
На вопрос же о том когда его выпишут ответил коротко:
"Скоро. Вас не коммисуют. Вы отправитесь в новую часть. Вашу расформировали".
Наконец, руки зажили. Он уже спокойно ходил, и не мог нарадоваться на антибиотики, релаксанты, ну или как там эта хрень называется которой его пичкали.
Дознаватель пришел в его палату утром. Солнца за окном не было видно, небо постоянно было затянуто облаками, а видно было лишь больничный сад, да какие-то неясные высотные здания вдалеке.
Он принес форму. Белая, как свежевыпавший снег. Высокие шнурованные ботинки.
Разгрузка, с овальными словно под фляги карманами.
"одевай. Сорок секунд" - строго прозвучали эти давно не слышанные со времен срочной службы слова.
Облачившись, Виктор не сразу понял, что форма сидит на нем идеально. Она облегала его тело словно вторая кожа.
- Ты будешь служить в... высотных войсках. Там это самая подходящая форма.
Нахмурившись, Виктор пытался вспомнить. Ах, да. Высотники. Альпинисты. В основном диверсионные отряды.
- Пойдем.
Выйдя за дверь они долго шли по больничным коридорам, поднимались на лифте.
Наконец, они очутились на крыше.
Сильные порывы ветра заставляли щуриться. Солнечный свет, неизвестно откуда бивший, ведь небо затянуто быстро бегущими серыми тучами...
Прямо перед ними стоял строй. Двадцать мужчин, со смутно знакомыми лицами. В такой же как и у него форме. Но у них еще и было оружие. Какое, лейтенант никак не мог разобрать. Ветер бил в лицо, заставляя глаза слезиться.
Дознаватель сделал шаг вперед и громко, перекрывая свист ветра заорал -
"Вот ваш новый командир. Лейтенант Виктор Тимошенко. Теперь вы под его командованием" - мужчина повернулся и посмотрев прямо в глаза Виктору сказал -
"Это твоя новая война".
В тот же момент ветер на секунду стих. И лейтенант смог разглядеть лицо крайнего в строю. Это был Иван. сержант. Из второго расчета.
А на спине у дознавателя, под формой, топорщились два бугра. Словно сложенные крылья
|
