|
НАЦИ №1.
Наверное, все психиатрические лечебницы, назависимо от их географического местоположения, чем-то неуловимо похожи...
- Господин Кивилов, вы его родственник?
Доктор задал вопрос обыденным тоном, казалось, ради проформы, но высокому, плечистому человеку, назвавшемуся "господином Кивиловым", в интонации эскулапа почудился подвох... А еще он подумал, как нелегок, оказывается, труд аферистов - сколько нервов уходит только на одни подозрения: тот не так посмотрел, значит, о чем то догадывается, а этот не так сказал...
- Нет... Ваш пациент, возможно, старый фронтовой товарищ моего деда... Они были почти как братья, не раз спасали друг другу жизнь, оба участвовали во взятии Берлина... Но там их развела судьба...
Психиатр как-то неопределенно кивнул головой, вызвав у Кивилова очередной приступ подозрительности. "Черт, так и психоз заработать недолго".
От вида праздно шатающихся сумасшедших в душе ворохнулся страх: слишком много последнее время, и не такое уж непродолжительное, он нервничал, боялся, не спал ночами... Да и кошмары, о которых он раньше только в книгах читал...
- Он настоящая легенда нашей больницы, - меж тем начал доктор, - больше пятидесяти лет... Мы ведь на нем испробовали почти все методы лечения, но так о нем ничего и не узнали... В архивах только нашли, что его обнаружили в Берлине, через пару недель после взятия, кантуженного, простуженного, полуголодного... И молчащего как рыба... Так никто его и не смог разговорить, хотя никаких явных травм, способных нарушить речь, не найдено...
Наконец, они подошли к крепкой деревянной двери в конце коридора.
- А вот и его аппартаменты.
- Вы держите его в отдельной палате?
- М-м-м, понимаете... У других пациентов, не у всех конечно, но у многих, на него неадекватная реакция... Обьяснить мы это не можем, но почему то многие больные бросаются на него с кулаками... Поэтому и пришлось его перевести в отдельную палату - для его же безопасности. Но его регулярно вывозят на прогулки и в холл смотреть телевизор.
Врач справился с замками и впустил Кивилова в палату, зашел следом.
Посередине небольшой комнаты в инвалидном кресле сидел старик, настолько старый, что черты лица его было трудно разобрать за морщинистой кожей.
- Это он, - уверенно сказал Кивилов, - я узнал его - у нас в доме была его фотография.
Старик никак не отреагировал на появление двух человек: он сидел и бездумным взглядом смотрел в стену.
- Доктор, я бы хотел его забрать... Насовсем... Это возможно?
Психиатр пожевал губами, сдвинул брови.
- Вы не родственник... Но...
- Я не бедный человек, и хотел бы обеспечить лучшему другу моего деда по крайней мере достойный остаток жизни...
Кивилов пересаживал старика в машину, изредка поглядывая на массивное желтое здание психбольницы. В какой-то момент от него не ускользнуло, как на втором этаже шелохнулась шторка, и в окне промелькнуло лицо доктора Ливанкина. "Неужто что-то знает? - озабоченно подумал Кивилов. - Очень похоже." Но он вынужден был смириться со своим бессилием: он не профессиональный разведчик, и концы за собой чистить не умеет. Честно говоря, он даже начал жалеть, что сам себя втравил в эту авантюру... Но возможная награда за смелость и риск впечатляла...
Высокий плечистый мужчина, фамилия которого, понятно, была совсем даже не Кивилов, взял стул, уселся на нем верхом, скрестив руки на спинке. Сейчас он находился в полузаброшенном загородном доме, а напротив него неподвижно сидел сумасшедший старик.
- Здравствуйте, - наконец, сказал не-Кивилов. Старик не ответил. Он сидел и молчал, лицо было подобно маске... А еще от него шел тяжелый дух больного. - Знаете, - продолжал не-Кивилов, - пятьдеся лет в психушке - очень большой срок... Но, почему-то, не могу я поверить, что один из величайших умов двадцатого века, извините за каламбур, мог сойти с ума... Вы ведь все слышите и все понимаете... Увы, я не говорю по-немецки, но уверен, что за пол-века вы отлично выучили русский. Ведь так? - Ни звука. Ни движения. - А ведь раньше я относился к вам как все - считал вас чудовищем, подонком, самым страшным преступником против человечества... Да и сейчас не сильно то изменилось мое мнение... Но я вас зауважал, ей богу. Кто бы мог подумать, что один человек сможет поднять пол-человечества под знаменем откровенно кровожадной идеологии. И развязать величайшую в истории войну... Гений и злодейства несовместимы? Вы доказали обратное...
Ложный Кивилов на секунду замолчал.
- Вам, наверное, интересно, зачем вы мне нужны? Кстати, найти вас было очень нелегко... Я бы мог открыть ваше существование всему миру и прославился бы... Но нажил бы тем самым огромное количесиво врагов - у вас ведь до сих пор очень много... поклонников и последователей. А мне этого не надо - мне нужна правда, о всем. Я хочу знать всю подноготную Третьего Рейха...
А гений и злодей не подавал признаков разума.
- Я разговорю вас, - сказал не-Кивилов, наклоняясь к старику и пытаясь заглянуть ему в глаза... И резко отпрянул от того, что в них увидел.
Старик поднял голову, морщинистые губы расползлись в широкой, открывающей розовые десна, улыбке.
- Нихт вобла, - сказал он, и зашелся каркающим смехом. - Нихт вобла!
Человек, мечтающий узнать все секреты Рейха, тяжело вздохнул, посетовал на телевидение и рекламу, и настроился на долгую работу - такой шанс предоставляется раз в жизни, и упустить его - непозволительная роскошь.
А гений, злодей и величайший преступник против человечества совершенно безумно смеялся и словно заведенный повторял:
- Нихт вобла! Нихт вобла! Нихт вобла!
|
