Эпоха последних слов. Пролог - Страница 3

Скалогрызу нечем было крыть. На самом деле Ульфрик мог бы не разглагольствовать про богов, хватило бы одного лишь упоминания о сокровищах. Гномы всегда испытывали непреодолимую тягу к чужим ценностям, особенно к тщательно спрятанным. Достаточно только крохотного намека на клад, чтобы у подгорных жителей загорелись глаза.

 Верно! - подхватил кто-то в толпе рабочих. - Вернуться на свет! Ломай печати!

 Дробить-колотить! - взревел массивный бородач в задних рядах. - Чего же мы ждем!?

 Нет, постойте! - попытался вмешаться Скалогрыз, но даже его авторитет уже не в состоянии был справиться с охватившим рабочих волнением. Не обращая внимания на отчаянно ругающегося бригадира, гномы окружили торчащий из скалы кусок неизмеримо далекого прошлого, и здоровяк-сквернослов, растолкав остальных, с размаху опустил свою кирку на центральную печать.

Ничего не произошло.

Не взвился к потолку стоб пламени, не разорвала полумрак молния, не явились чудовища. Даже искр не было. От мощного удара печать попросту раскололась на три неравных части.

- Хэй! - воскликнул здоровяк. - Всего лишь каменюка, дробить-колотить!

С радостными криками разбив оставшиеся печати, гномы принялись открывать двери. Это оказалось непросто, но они все-таки справились. Створки с легким шорохом распахнулись, и взорам сгрудившихся вокруг рудокопов предстала черная пустота, что таилась внутри.

- Э! - раздраженно бросил здоровяк. - Тут, кажись, нет ни винта! Ни одного дробленого камешка!

Подошел Скалогрыз, держа в руках снятый со стены масляный светильник. Теперь, когда пыл кладоискательства угас, потушенный неприглядной реальностью, гномы виновато расступались перед своим бригадиром. Роргар осторожно наклонился, посветил в темноту. Отблески огня скользнули по гладкому полу и противоположной стене. Ни надписей, ни резьбы, ни рисунков.

- Даже пыли нет, - пробормотал он, отступая от черного прямоугольника двери.

Ульфрик подошел к Скалогрызу, снисходительно похлопал его по плечу:

- Ну, видишь? Ничего опасного. Теперь вы с чистой совестью можете выломать этот ящик и сдать его в Гильдию Мастеровых, чтобы они определили, из какой-такой субстанции он сделан. А сначала, само собой, нужно продолжать работу, потому...

Голос в его голове появился снова — тот же самый, что и несколькими минутами ранее. Только теперь он звучал гораздо громче, сильнее, яростнее, беспрерывно усиливался, словно приближающаяся гигантская волна. И больше не притворялся ласковым.

Вскрикнув, Ульфрик зажал уши руками. Но это не помогло, да и не могло помочь: раз найдя путь в твою душу, Голос уже не покидал ее. Влажный хруст ломающихся костей, судорожное дыхание ускользающего сознания, гортанный шепот ворона, выклевывающего глаза — все сливалось в нем в едином вопле, вопле ненависти мертвого к живому. От ужаса,

которым наполнилось его сознание, ноги старого гнома подкосились. Опустившись на колени, он увидел, как склоняется над ним встревоженный Роргар. Губы Скалогрыза шевелились, но Ульфрик не мог разобрать ни слова из-за пылающего в голове пожара.

Могучий гном, разбивший первую печать, вдруг пронзительно завизжал и напал на одного из своих товарищей. Тот, не успев ничего понять, даже не пытался сопротивляться — мощный удар сбил его с ног, а в следующий момент острие кирки проломило череп. Кровь щедро окрасила скалу.

 Всего лишь каменюка, дробить-колотить! - взвыл здоровяк и, перешагнув через бьющееся в агонии тело, кинулся к следующей жертве. Крик ужаса наполнил пещеру, гномы бросились врассыпную — но через несколько мгновений еще один рудокоп, схватив тяжелый молот, обрушился на паникующих собратьев, и двое саперов рухнули наземь с раздробленными грудными клетками.

В считанные секунды безумие затопило шахту - бригада превратилась в скопище взбесившихся зверей. Визжа и рыча, гномы сражались друг с другом, используя все, что подворачивалось под руку: кирки, лопаты, ножи и доски, а безоружные пытались повалить врага, чтобы дотянуться зубами или руками до горла. Кто-то, размахивая древком топора, прыгнул на Скалогрыза, но тот выплеснул содержимое светильника в лицо нападавшему и юркнул под лестницу, где затаился среди сваленных в кучу вагонеток. Он понятия не имел, что именно происходит, но не сомневался — источником зла служила откопанная ими штуковина. Как бы то ни было, из целой бригады только ему удалось сохранить рассудок, и теперь Скалогрыз не собирался рисковать своей шкурой, пробиваясь сквозь рвущих друг друга на части рудокопов или пытаясь успокоить их. Лучше всего переждать. Настоящие саперы умеют ждать долго.

Ульфрик стоял на коленях и зажимал уши до тех пор, пока чья-то кирка не пробила ему грудь. Захлебываясь кровью, старый гном опрокинулся на спину. Вокруг метались тени и крики, скрежетали инструменты, превратившиеся вдруг в оружие, а Голос внутри продолжал набирать силу. Теперь, когда последние капли жизни уходили сквозь рану, Ульфрик понимал каждый сказанный им слог, знал, кому принадлежал этот Голос. Между умирающими любых времен нет и не может быть секретов. Древние легенды оказались правдой, нелепые старушечьи сказки сбылись. Механизмы, изобретения, статуи Предков, мечты и сны — все сожрет ржавчина, все обратится в пыль — ибо Голос не знает пощады. Настало время миру услышать слова, сказанные множество тысячелетий назад. Настало время миру гореть.
Ульфрик тяжело захрипел, больше не имея возможности вдохнуть. Высоко над ним, на стенах шахты один за другим начали гаснуть светильники.