Хроники народов фэнтези: Гномы

На северо-западе, отделяя обитаемый мир от бескрайней заснеженной тайги, возвышается горный массив, известный как Торгорский Кряж. В глубине этих старых гор бесчисленные поколения назад появились гномы, творцы и труженики, создатели удивительных механизмов. По легенде, первые гномы родились из озера Торгор, полного огненной лавы: когда лава начала охлаждаться и застывать, жизнь пламени наполнила окружающие камни, даровав им возможность передвигаться, говорить и мыслить. В Первопредках было больше от скалы, чем от живого существа, но каждое последующее поколение становилось все более мягкотелым и уязвимым.

И по сей день гномы считают свою телесную оболочку несовершенной, веря в то, что после смерти они возвращаются в скалу. Согласно преданию, породив несколько поколений своих потомков, Первопредки окаменели, пообещав внимательно наблюдать за детьми и придти на помощь в случае неодолимой беды. Камни, в которые превратились Первопредки, не сохранились до наших дней, и разные учения по-своему говорят о причинах такого несчастья. Впрочем, озеро Торгор действительно существует — это огромная подземная пещера, полная застывшей лавы, священное место для любого гнома. Отчаявшиеся или утратившие смысл жизни уходят в Торгор и ждут там совета или знака от Первопредков, однако дожидаются лишь немногие.

Видимо, из этих представлений и берет свое начало культ, распространенный среди всех гномьих Кланов и Гильдий. Как уже говорилось выше, гномы верят, что, пройдя до конца свой земной путь, превращаются в скалу. И всех, кто оказал какое-либо влияние на жизнь Торгорского Кряжа, обязательно увековечивают в гранитных статуях: знаменитых политиков, мыслителей, изобретателей, полководцев. Из-за своих религиозных представлений гномы не делают различий между статуей и ее прообразом, для них это — единое целое, способное слушать, понимать, даже влиять на события.

Потому именно статуям Гранитных Предков, стоящим в каждом городе, возносят гномы свои молитвы. Традиции каких-либо жертвоприношений у гномов нет, но это вполне логично: гранит не требует еды или питья, скала не нуждается в любви. Гранитные Предки, каждого из которых любой образованный гном должен знать и звать по имени, хранят спокойствие своих потомков век за веком, год за годом, непоколебимые и невозмутимые, суровые, словно северные скалы, породившие их, и неизменные, словно само время.

Подгорный народ в полной мере соответствует своим каменным покровителям. Изначально проигрывая остальным трем расам во всем, что касалось быстроты, физической силы, владения магией или холодным оружием, они, не желая становиться чьими-либо вассалами, сделали ставку на разум — и преуспели. Технологии гномов, их удивительные машины и механизмы подняли этот маленький народ на недосягаемую высоту. Благодаря своему инженерному гению обитатели северных гор смогли построить грандиозные города — как в глубине Торгорского Кряжа, так и на его южных склонах. О величии их подземных чертогов слагались баллады и песни, а небывалых размеров шахты не только полностью обеспечивали необходимыми ископаемыми нужды собственного производства, но давали возможность вести оживленную торговлю с королевствами людей на востоке и даже с эльфами — когда те вдруг начинали нуждаться в руде или минералах, а потому снисходили до общения с низшими расами — на далеком юге.

Что касается военного дела, то здесь лучше обратиться к воспоминаниям тех, кто разбирался в нем гораздо лучше вашего покорного слуги — благо, что описаний сражений, в которых принимали участие гномы, сохранилось предостаточно. Вот, к примеру, отрывок из дневника лорда Воллмонда, относящийся к тем временам, когда досточтимый лорд был еще молодым рыцарем и в составе небольшого отряда Паладинов должен был сопровождать груз кристаллов и железной руды из некоего гномьего форта, стоявшего на границе с пустыней Карраз-Гул.

«Нам пришлось задержать отправление, так как ранним утром наблюдатель сообщил о появившихся в пустыне орочьих разведчиках. У гномов смотровая площадка находится не очень высоко — они вообще стараются строить все как можно более приплюснутым, приближенным к поверхности земли — но она оборудована специальным устройством, состоящим из нескольких выпуклых линз, объединенных с помощью металлического цилиндра. Благодаря этому приспособлению значительно увеличивается дальность обзора, и наблюдатель может без труда засечь передвижение врагов даже на невероятно большом расстоянии.

Мы приняли решение подождать некоторое время в форте, хотя некоторые из нас так и рвались в бой. Но, как верно заметил магистр Лайрон, не имея точных данных о численности противника, бессмысленно надеяться одолеть его в схватке. Поэтому мы остались под защитой крепостных стен. Крепость эта — чудо фортификационной мысли. На ее приземистых, похожих на бочки башнях стоят ужасающие приспособления, способные выбрасывать из себя с огромной скоростью тяжелые чугунные ядра, которые, ударив по рядам врагов, непременно произведут страшнейшие разрушения. Стены толщиной в полтора десятка шагов, сложены из внушительных гранитных блоков. Никакие катапульты, никакие баллисты не способны причинить хоть малейший вред подобным стенам. Разве что сами гномы решат расстрелять их из своих мортир.

Внутри крепости находится то, что ее хозяева называют «железной дорогой» - проложенные по деревянным брусьям металлические полосы, по которым сам собой передвигается состав из нескольких телег. Гномы утверждают, что состав приводится в
движение теплом от сжигаемого угля. Может, это действительно так: первая повозка в нем крытая, и из трубы на ее крыше все время идет черный дым. Сие хитроумное приспособление может доставлять отряды солдат из одной точки крепости в другую всего за несколько секунд. Скажу откровенно, вынужденные оставаться среди шедевров инженерной мысли, мы отнюдь не скучали — впрочем, не предполагая даже, как скоро придется нам увидеть подобные чудеса в действии.

Разведчики орков исчезли из поля зрения наблюдателей около полудня, и к вечеру мы приняли решение выдвигаться — рассчитывая, что, если даже и остались где-то среди песков и обветренных скал засады зеленокожих, темнота наступающей ночи скроет нас. Гномы любезно предложили отправить с нами небольшой конвой, и, несмотря на то, что немалая часть отряда высказалась против, магистр Лайрон, будь благословенна его мудрость, принял предложение. «Гордость и самонадеянность хороши для своих крепостей — сказал он мне после того, как несколько баронов, посчитавших себя оскорбленными, вышли из шатра. - А в чужих не стоит притворяться бессмертным». Слова его подтвердились меньше, чем через сутки.

Следуя плану, мы покинули крепость вскоре после заката. Вместе с нами выдвинулось два десятка гномов-специалистов: инженеров и саперов. Из-за своих коротких ног они едва поспевали за обозом, но не жаловались и не замедляли нашего движения. Ночь прошла спокойно, а на рассвете выяснилось, что мы попали в смертельную ловушку.

Орки успели взять отряд в кольцо. Судя по всему, они заранее просчитали маршрут и в темноте бесшумно сомкнулись вокруг нас беспощадными клещами. Их было невероятно много — наверное, сразу два или три племени. Только точные сведения о том, что мы везем, могли заставить их объединить усилия. Однако решать, откуда и как зеленокожие сумели получить такие сведения, не было времени.

Говоря откровенно, времени вообще не оставалось, его хватало лишь на быструю молитву да достойную смерть в бою. В тот поход отобрали лучших, и каждый из нас стоил десятерых орочьих богатырей, но соотношение сил оказалось раза в три хуже. С первыми лучами солнца звероподобные кочевники ринулись в атаку — как всегда, беспорядочной стаей, ревущей, хохочущей толпой, ощетинившейся клинками, остриями и рогами. Мы спешно строились в боевые порядки, окружив обоз, забыв и думать о малорослых спутниках. А вот господа гномы о нас не забыли. И разворачивали свои боевые машины таким образом, чтобы не только не задеть, но полностью прикрыть наши войска и обоз с драгоценным грузом.

Выбрав в качестве опорного пункта небольшую возвышенность чуть в стороне от лагеря, они с невероятной быстротой возводили турели, окружая их рядами щитов, а также целой сетью капканов и странных раздвижных столбов с нашлепкой на верхушке. Клянусь, я до сих пор не имею понятия, откуда эти маленькие мастера доставали материалы для такого великолепия — ведь предыдущим вечером у каждого из них был только небольшой рюкзачок за спиной — а теперь всего за пару минут на холме выросла целая крепость. Несколько саперов спустились к нам и принялись вкапывать в землю что-то позади наших рядов, но разглядеть очередное чудо мы не успевали — орки были уже близко.

Признаюсь, в тот момент я был уверен, что не доживу и до полудня: слишком уж устрашающе выглядела та орава, что летела на нас, подбадривая себя дикими воплями. Подняв меч, я ждал славной гибели, как и все мои товарищи вокруг. Но тут, подпустив зеленокожих на достаточное расстояние, гномы открыли огонь. Первыми заговорили их турели. В крепости нам в общих словах объяснили принцип действия этих орудий, хотя и не подпустив на расстояние, достаточное для подробного осмотра — по сути, они представляют собой сильно уменьшенные копии тех больших пушек, что стояли на крепостных башнях форта — турели тоже стреляют металлическими ядрами, только очень маленькими. Бьют они не хуже стрел, а благодаря крохотным размерам и весу, летят с огромной скоростью, не дающей возможности разглядеть их. Так вот, турели затарахтели, обрушив полчища своих смертоносных снарядов на варваров — и сразу заметно проредив их ряды. Орки валились в траву, словно срезанные гигантской косой.

Саперы, протиснувшись между рыцарями, вышли вперед и дружно метнули в приближающихся зеленокожих гранаты — падая под ноги врагам, те разрывались вспышками яркого света, ослепляя и пугая их. Наши лучники, дав мощный залп, довершили дело. Атака, предназначенная смести нас, захлебнулась — уцелевшие орки обратились в бегство. Некоторые из них пытались взобраться на занятый гномами холм, но не тут-то было: те загадочные столбы, о коих я уже упоминал, принялись извергать молнии из своих
верхушек, и молнии эти, даже если не убивали орка, то отбрасывали его на расставленные повсюду капканы, которые, срабатывая, отрывали уродливым варварам лапы. Особо проворных, сумевших добраться до стен импровизированной крепости, гномы встречали выстрелами из ручных аркебуз или тяжелыми боевыми молотами.

Эти коренастые бородатые человечки, не достающие нам и до груди, набрасывались на клыкастых гигантов со всех сторон и забивали их до смерти в считанные мгновенья. Даю слово рыцаря, отныне я трижды подумаю, прежде чем бросать вызов гному, ведь даже в рукопашной схватке подгорные воины чрезвычайно храбры и умелы — пусть им не хватает длины рук или ширины шага, но скорости и ловкости им не занимать.Таким образом, атака была отбита на всех направлениях, кроме одного, еще до вступления в рукопашную. Но имелся и участок, который не могли обстреливать гномьи турели — на южной оконечности лагеря, на противоположной стороне от места их размещения.

Чтобы уничтожать орков, шедших с юга, гномам пришлось бы вести огонь сквозь нас, так как высоты холма явно не хватало для стрельбы поверх голов. Здесь оркам удалось подойти вплотную, несмотря на световые гранаты саперов, и мы сошлись с ними в рукопашной, пустив в ход скипетры да мечи, давно уже изголодавшиеся по честной схватке. Вот тут-то и выяснилось, что за приспособления гномы успели соорудить за нашими рядами. Аккуратно вкопанные в землю столбики с навершием, богато украшенным изящной резьбой, распространяли особую ауру, придающую силы окружающим воинам, повышающую выносливость и храбрость.

Позже один из саперов рассказал мне, что эти предметы называются тотемами Гранитных Предков и служат проводниками доблести старинных героев его народа. Благодаря тотемам, мы сражались так, словно защищали не две дюжины телег с камнями, а священное кладбище магистров. Орки явно не ожидали столь яростного отпора, да и сокрушительный разгром остальных отрядов выбил их из колеи — всего через несколько минут сечи они отступили, откатились обратно в пустыню, оставив в общей сложности около полутора сотен трупов. Наши потери, благодаря мастерам-гномам, составили лишь немногим более десятка человек...»

Запись из дневника
лорда Бриона де Воллмонда,
датированная двадцать четвертым
днем весны 218 года до Последнего Мора