Фанфик на сериал "Горец". И увидел я всадника - Страница 4

лёгкие и высвободила его торжествующим рыком «мяу». Так открывают теоремы и звёзды, так кричат, первый раз прыгая с парашютом, так орут женщины, рожающие детей. Криком триумфальной, абсолютной победы, но не над врагом, над собою, над своей слабостью и бренностью. Высоко, протяжно, смело.
И, что тут скажешь, Маклауд? Я полюбил её. Теперь я был на это способен.

2

Тебе, друг когда-нибудь приходилось оживать после того, как утонул? Помнишь, это чувство, когда вода выходит из сжатых лёгких, и делаешь первый вдох.
– Ага, боль жуткая, как иглы вонзают по всей спине.
– Да, это раскрываются меха твоих, несколько атрофированных, лёгких. Боль аж слёзы высекает, а дышать приятно, и хочется вздохнуть ещё и ещё – полной грудью. Нечто похожее происходит и с твоей душой, когда в ней пробуждаются, уж прости за банальность, добрые чувства. Совесть не даёт спокойно спать, а уж налево и направо рубить мечом и вовсе становится до тошноты противно.
А все проявления заботы и доброты, напротив, начинаешь ценить. Я стал бережнее относиться к Кассандре, а она – откликаться лаской. К тому же, она, наконец, стала прислушиваться к своему старшему товарищу. Я об Эни, конечно. Охлаждала вино в реке, выбирала хорошие фрукты. Тысячелетие, Маклауд, тысячелетие сожалений, что она всё это приняла… всерьёз. Что полюбила, сама того не замечая. Любил ли я её? Она мне нравилась, с ней было хорошо… Возможно, я жалел ею. И уж точно, абсолютно, корил не уставая себя.
Совесть, Дункан, совесть безжалостна к палачам.
Тем более, что все мои мысли были о той, кто была в соседнем шатре, кто принадлежала моему старшему брату.
Я чувствовал себя так, словно смотрел к нему в тарелку. И ненавидел себя за это. Как и за то, что боялся, он об этом догадается, всё узнает. Его гнев мне представлялся страшным. А ещё, боялся, что вдруг его прекрасная рабыня ему надоест, Каспиан её зарубит, а я даже не решусь вмешаться.
Между тем, ничего такого не происходило. Кроме одного.
Перемену в Силасе Кронос не заметил, хотя она была более, чем существенная. Знаешь, о чём моего брата тогда спросила Эни? Всё просто. Кто из женщин ему нравится и почему. Он чего-то помялся, помямлил. Но произнёс те несколько слов, которые ей были нужны. А ты думаешь, в бронзовом веке не было хороших психологов. Ещё как была! Она не спросила напрямик, о чём он мечтал в детстве, какой бы видел свою жизнь, если бы не взял в руки топор. Нет, она задала вопрос, на который он мог свободно, насколько это возможным для Силаса, ответить. Этих сведений оказалось достаточно, чтобы выстроить для Силаса его спокойную, идеальную жизнь. Которую я, дурак, кретин, разрушил. Жизнь в отдалённый от суетного мира глуши. А надо ему – заняться тяжёлым физическим трудом. Есть жирную свежую пищу, мясо и клубни, заливать это всё не водой и вином, а молоком.
Жена его должна быть прежде всего кухаркой, в остальном он мог довольствоваться малым. Красота, стройность для него в женщине были далеко не главными. Да, и без кухарки жить можно. В одиночестве. Только б не было всей этой суеты вокруг, визгов, писков, перебранок и криков. Так он воспринимал женщин и равными себе не принимал. Кроме одной, конечно. Сестры.
И сестра эта, как другу, как брату, аккуратно вложила в голову Силаса мысль, что такая жизнь, с охотой и рыбалкой, с колкой дров по утрам, и долгим сном после обеда, реальна. Что есть другие места, не только эта проклятая пустыня, там идёт дождь, там не жжёт солнце… Вот и всё, что она сделала.
Внешне Силас не изменился, даже в бою был столь же агрессивен и беспощаден, но внутренне он был готов по одному только кивку её головы сорваться с места и искать ту землю обетованную, о которой она говорила.
Со мной всё было иначе. Я стал безразличен к битвам, победам, добыче, грабежам и к женщинам. Я призывал к себе только Кассандру из ночи в ночь, потому что… через её заботливые руки я ощущал тепло, подаренное нам всем… всем без исключения… Энегрейс.
А вот Кронос видел в моей привязанности что-то другое, опасное для него. К счастью, он был слишком одержим злобой, слишком высокомерен и горделив, чтобы искать причины каких-то перемен в Энегрейс. А вот я и Кассандра буквально мозолили ему глаза…
Думаешь, великий стратег не поняла, к чему всё это идёт? Её план мог пойти крахом.
И она стала отвлекать Кроноса. Ещё решительней, ещё слаще…
Однажды вечером устроила нам настоящее представление. Эх, горец, если застать Эни в правильном настроении и включить музыку, ты сам увидишь, что она вытворяет в танце. Соломея и рядом не пляшет, клянусь. А тогда, в пустыни, среди дюн… Звон бубенцов на браслетах, летящие, смелые движения, гибкое тело… До сих пор