Гвей из рода теккей. 3. Подо льдом тёплой воды не бывает - Страница 9

каким-то газом, и та засветилась, мягко, неярко, волшебно.

Как ловчая умудрилась не разбить светильник на спуске, для Ниральда осталось загадкой. Камни мне было остры, скользки и грязны. А вскоре, светильник и вовсе пришлось спрятать в рукав. До слуха стали доноситься обрывки речи.

– Я прошу тебя, брат, – говорил кто-то по-эльфийски. Тонкое нежное покалывание на запястье среди мощных болезненных раскатов говорило о мольбе, щемящей и тонкой. – Наша миссия указать людинам, что мы не позволим им сеять злобу на северных землях. Мы воодушевили эльфов ледовых многих, заявили об уважении. Да, разогнав машину из горячих песков и рассеяв мертвенное облако над Сконью, ты сдержишь слово. Людины все сгинут. Но брат, хранитель, среди них же дети, женщины, старики, мирные мужи. Тех, кто создал отраву, заразившую эльфов чумой, единицы, а ты убьёшь сотни… Остановись, внемли мне, брат, друг, товарищ. Нет позора в великодушии… Нет позора в мудрости и смирении.

– Ты забываешь, Эльтарэн, о цели нашей высокой, которая оправдает все средства. Вспомни братьев и сестёр наших, заживо погребённых во храмовых палатах, вспомни неуместные насмешки, вспомни грязь и смрад на наших улицах. Зловоние, болезни, дикость. Этих приматов нужно проучить, показать им их место. В своей горделивой низости, которая сподвигла их не так давно запустить эту машину нам во зло, они уподобились тёмным, падшим эльфам. А наш священный долг бороться с этим кошмаром, подавлять и уничтожать его…

– А мы, брат? Мы не уподобляемся ли врагам нашим лютым в ненависти своей безраздельной и слепой? Откажись от замысла своего и прими другой путь. Покажи храмовым старейшинам машину и все доказательства того, как были отравлены чумой эльфы. Пусть прикажут они сыскать виновных. Пусть чинят над ними суд праведный. А мы, брат мой Хёльтиг, приложим силы свои, чтобы найти противоядие от бедствия и вылечить больных. Твоя душа знает великодушие…

– «Не знает», – выбил ритм айорина на запястье Гвей.

– А та женщина из людинок, о которой ты говорил, она тоже заслуживает погибели? – не унимался тот, кого звали Эльтарэн.

Острая колющая боль пронзила кисть, как кинжал.

– Да, брат, она интересна. Но, если вправду так хороша, какой показалась при первом знакомстве, то она всё поняла правильно.

– Что имеешь ввиду?

– А то, дорогой Эль-рэн, что ей, для её же блага, надо немедленно покинуть Сконь.

– Если она так хороша, как ты её описал, дорогой Хёльтиг, никуда она не ушла. И явиться прямо сюда.

– Ты слишком хорошего мнения о людинах, брат. Они все только и думает, что о своей шкуре. И эта девица не исключение.

– Ты готов жить с тем, что ты ошибаешься.

– И что ты предлагаешь?

– Отступи ныне от своей идеи, повремени, переосмысли…

Айорин отбивал ритм сомнений. И, едва теплящегося, стыда и раскаянья. Ритм перемен.

– «Пусть ждут, а мы – уходим», – одним кивком головы сказала рыжая и начала бесшумно карабкаться наверх.

6

– Что значит, вы ничего не нашли? – чёрные глаза буравили рыжую ржавым гвоздём.

– А что тебя так удивляет, господин? Мы обошли пещеру, как и было оговорено в составленной нами бумаге. Всю пещеру: от горного озера у самого спуска с серпантина до открывшегося после обвала входа в копи. Пещера пуста.

Старик слушал её нетерпеливо, сверкал глазами, кусал губу и вдруг выпалил, напирая грудью:

– Лжёшь, девка распутная…

– Знай, с кем разговариваешь, – не повышая голос, произнесла рыжая. И каждое слово ложилось тяжёлой печатью. – Я тебе не ярморочная потешница и не магичка-полукровка, я – ворожея горячих песков. Не навлекай на свою голову того, о чём жалеть придётся.

– Прости, прости, милая, старика, – сразу же поник тот. – Но вы не могли… Не могли не заметить ничего необычного…

Он потух. Судя по сердцебиению, в его голове роились мысли, кусаемые сомнениями. Короткие, хватающие за сердце удары страха заставляли видеть в нанятых ловцах нанятых эльфами убийц. Покалывающий пальцы холодок свидетельствовал о сомнениях, спускались ли вообще работнички в копи. Нервные импульсы, бегущие по губам, говорили, что старик подозревал охотников в трусости…

– Прежде, чем разрешить все твои сомнения, позволь я расскажу тебе одну преинтересную историю. Она дошла до моего слуха в местной корчме. И, возможно, после её окончания необходимость предоставления тебе, господин, дальнейшего оотчётта отпадёт сама собой. Вот, послушай.

Жил на склони Скони один фьорд. Считал себя учёным мужем, но не науки были любы ему, а слава, что придёт вместе с ними. И она пришла. Да вот только сомнительная. Так как пристрастился фьорд