Гвей из рода теккей. 3. Подо льдом тёплой воды не бывает - Страница 8

на ногах и ночь не спавши. Его спутница опять что-то варила и смешивала до светла, как тогда, со степицей. Как и тогда охотник в полглаза наблюдал за ней. В этот раз она работала явно с чем-то куда более едким…

Встали рано. Собрались быстро. Ворожея закрыла лицо платком, накинула отороченный мехом капюшон, и, как будто бы растворилась. В своём «боевом» тулупчике и тёплых кожаных штанах она походила на мальчишку-помощника лесника, на какую-нибудь искательницу приключений или попросту на разбойницу. Но не на себя. Впрочем, такое преображение было уже Ниральду не внове. И он-то знал, что его ловчая всё та же, и хороша, душенька, во всех нарядах.

Рыжая почему-то медлила с выходом. А вот Ниральду уже страсть как хотелось поскорее выйти из людинской хибары, которая ютилась на самом склоне Скони. Жилище по-видимому долго пустовало, обветшало и даже потихоньку стало осыпаться в пропасть. Но всё-таки именно эта дряхлая кровля, к немалому удивлению ловчего, который полагал, что рыжая опять займёт лучшие апартаменты в городе, дала им приют. Вели они себя тихо, и самозахват не привлёк внимания. Во всяком случае, претензий никто не высказывал.

– Выпей это залпом, господин, – наконец, сказала «разбойница», протягивая крохотную бутыль из голубого непрозрачного стекла. Рукавиц она при этом не сняла.

– Что это? – спокойно, глядя в узкий «разбойничий» разрез между капюшоном и платком. Он доверял своей напарнице, но от ловца не укрылось то незначительное обстоятельство, что ловчая варюшек не сняла, а до того всю ночь работала в тонких кожаных перчатках.

Бархатно усмехнулась в знак признательности за догадливость и проницательность и прямо ответила:

– Это яд.

Почему-то чего-то подобного как раз и ожидалось… Но вот же везение!

– Господин, – продолжала ворожея. Ниральд жалел, что не видит её глаз. Сейчас ему этого не доставало. – Я немного разбираюсь в алхимии, но о магии имею совсем поверхностное представление. Однако и то, что мне известно, я стараюсь использовать. Действие магии практически необратимо. Но есть одно исключение. Если сила направлена на предмет, претерпевающий изменение, она может быть нивелирована действием более мощной силы. Я скажу проще. Этот яд будет убивать тебя медленно и практически незаметно в течение шести часов. Если не принять противоядие, по истечения этого времени, ты умрёшь. Но, если на тебя попытаются воздействовать магией, вещество в твоей крови, даст тебе несколько дополнительных секунд. В этот чих Золара ты должен успеть принять противоядие. Если успеешь это сделать, поймёшь, зачем тебе все эти мучения. А теперь, пей. Так надо.

Ниральд Верес, не сводя взгляда с блестящих из прореза зрачков, принял бутыль и осушил её залпом.

…Иди за мной – пел знакомый бархатный голос. И ловец вскоре понял, какого рожна его опоили каким-то зельем. Они поднялись к храму, а потом стали спускаться с противоположного склона Скони такими тропами, на которые в здравом уме и твёрдой памяти никогда не ступишь. К тому же снег валил с такой силой, что просто застил глаза. А потом стало совсем тяжко – рыжая повела узкой дорожкой. Они прижимались спиной к скале и двигались короткими приставными шагами. На каких-то участках ещё осталась натянутой верёвка, обмотанная тетивой, но надёжи на неё не было никакой, всё давно прогнило.

– Как себя чувствуешь, господин, – спросила «разбойница» и «отравительница», когда они запрыгнули на удобный плоский выступ. Можно было здесь немного передохнуть.

– Как будто посетил своего двоюродного братца, Мода. Ох, уж и мастак тот делать настойки на мухоморах…

Она улыбнулась. Ниральд, конечно, не мог этого видеть – платок и капюшон надёжно скрывали лицо. Но он знал. Знал наверняка, что его слова пришлись по душе рыжей.

– Мухоморы… Моя смесь посильнее будет… и посерьёзнее. Попей воды, господин, немного полегчает. И голова проясниться. Сейчас нам предстоит трудный спуск по пещерам. Не обещаю, что будет просто. Но пусть твой дух ободряет то, что мы идём тропой эльфов-отшельников. Из них получались самые сильные маги, самые чуткие хранители равновесия Великих Ветров. До того, как в День огня обрушились склоны Скони и открыли более простой путь в пещеры, они спускались именно этой тропой, чтобы отрешиться ото всего, дойти до самой сути, обрести спокойствие…

– «Да-да, теперь это так называется… Грибы-то, видать, в самом деле, ничего…» – не без сарказма проговорил про себя Ниральд, но ничего не ответил. Язык, казалось, не помещался во рту.

Протиснулись в лаз и стали спускаться по серпантину вниз. Здесь, в темноте и относительном тепле, ловец полностью осознал, что «практически незаметное» действие яда в конец измотало его тело. По спине ходил холод, а позвонки словно бы распухли и тёрлись друг о друга.

Рыжая потрясла колбу с