Гвей из рода теккей. 3. Подо льдом тёплой воды не бывает - Страница 3

очевидны, сколь явны твои ум и красота, Гвей из рода теккей.

Затянувшееся знакомство результата не приносило. Айорин на руке ворожеи слабо покалывал кожу.

– Твой ответ делает тебе честь как кавалеру, но не как собеседнику, ты не находишь? – пропел бархатный голос. Рыжая выдержала короткую паузу, не переставая мило улыбаться, а потом спокойно произнесла. – Благодарю за помощь, благородный господин, она была неоценима.

Слова вошли в уши тонкой иголкой, айорин затрепетал на руке.

Ниральд уловил хищный блеск, мелькнувший в глазах на короткое мгновение – рыжая больно уязвила самолюбие господина. Дала понять, что внимание и помощь его несколько навязчивы.

На этом, полагал охотник, беседа закончится. Не тут-то было.

– Я покорён, миледи, – нарушив молчание, сказал представитель высокой расы. – С твоим умом сравнение выдерживает только твоя красота. Но скажи…

И благородный сэр перешёл на свой говор, благодаря чему суть излагаемых мыслей для Ниральда стала непостижимой. Слова просто носились в воздухе, точно острые льдинки.

Здесь, в продуваемой с трёх сторон цитадели, как понял ловец, снег не шёл. Здесь свирепствовала пурга, вонзая в паломников, блюстителей храма и в тех, кто приходил справиться о больных, острые ледяные кинжалы. Представители высшей расы стоически переносили тяжёлые условия. Но надо сказать, что и рыжая держалась отменно. Казалось в ней столько живого тепла, что льдинки тают на лету, не достигая цели.

И говорила ловчая легко, не запинаясь, не сводя взгляда. Играла голосом, расставляла акценты, делала мини-паузы. Эльф, наверняка, оценил её технику. Высшая раса, особенно ледяные её представители, педанты во всём. Особенно в тех вопросах, которые касаются традиций, манер и речи.

Да, и рыжей, наверное, интересно. За все три недели она столько не говорила, сколько успела сказать за эти несколько минут разговора. И даже позволила себе улыбнуться, открыто и чуть смущённо.

– Пусть будет путь твой Ветрам Великим отрада, Гвей из рода теккей. Надеюсь, стать свидетелем хотя бы раз ещё твоего шествия по нему.

– Доброго тебе здравия, господин, встреча наша состоится, будь на то благоволение Великих Ветров.

Эльф слегка опустил голову в знак уважения, сделал несколько шагов назад, не сводя глаз с ловчей, и исчез, щёлкнув пальцами. Магия короткого перемещения, будь она не ладна.

Ниральд не удостоился и взгляда, что воспринял философски и даже с радостью.

Здесь и так хватало отрицательной энергетики.

Три года назад чёрная язва свирепствовала на всём северо-западном побережье. Сначала заболевали только людины, а с них зараза перешла и на эльфов. И когда это произошло, болезнь словно бы закалилась в высокой крови, и никакая магия, никакое лечение травами уже её не брало. Тогда Айрис Первая повелела закрыть ворота в заражённые районы, а эльфов высоких доставлять через контуриальные порталы в храмы Ветров.

Как ни странно, эта мера, хотя и многим показалась чересчур циничной и даже жестокой, оказалась эффективной. Заражённые людины вскоре перепомерли, хотя во многих городах до сих пор стоят запечатанными на засовы целые кварталы. А вот забирать высоких эльфов кончина не спешила, но и болезнь не отпускала. Высокие господа болели долго и мучительно, но у самой черты что-то жестоко цепляло их, не давало уйти. Обезображенные, почти потерявшие подвижность и способность мыслить, они остались заключёнными в дальних частях храмов, обречённые на страдания.

Каждый, кто приходил в храмы и шёл, разумеется, безопасными тропами, всё равно слышали стенания и надрывный кашель.

Но вот храм, как и светящиеся пирамиды контуриальных цепей, порталов, остались позади, и мраморные широкие степени нырнули вниз, закрутились в серпантин.

Отсюда, с первой ступени над самой пропастью, открывался потрясающий вид. Пурга улеглась, и небо даже по-весеннему просветлело: кокетливо, подчёркнуто холодно, но всё равно свежо и ясно. На горном хребте, окружающем Гниднисконь, поблёскивали снежные шапки, а на самом дне, в низине, сквозь прозрачную дымку облаков различались вечнозелёные хвои. И, конечно, между небом и землёй, чуть свесившись со склона Скони, возвышался сам город-замок, город-храм, Гнидни… Геднисконь. Торжественно, легко, прозрачно.

По обледеневшим ступенькам ходили редко, поэтому уход за ними в зимнее время был, скажем прямо весьма посредственный, приходилось ступать осторожно и держаться поближе к каменному склону.

Рыжая шла легко, уверенно, словно спускалась по парадной лестнице в каком-то дворце. У последнего спуска, который вёл уже к самим юго-западным воротам, на открытой мраморной площадке она остановилась и, открыто посмотрев на спутника, сказала:

– Теперь спрашивай, господин.

– Прогулка, полагаю, была ненапрасной?

– Ты прав, господин, слова старика оказались не легковесными. Нам стоит взяться за эту работу.

– За какую из?

Рыжая улыбнулась, тепло и удовлетворённо. Ниральд принял это как похвалу его проницательности. Так долго, как с эльфом, его ловчая