Гвей из рода теккей. 3. Подо льдом тёплой воды не бывает - Страница 11

мой Эльтарэн, – сказал эльф. Он уже говорил в пустоту. – Если бы ты знал это, дни твои текли бы далее. Как и то следовало тебе знать, что в боевом деле нет места пререканиям с повелевающим хранителем. Полагаю, разговоры на этом иссякли. Включайте машину.

Гвей замерла, а потом быстро оглянулась на ловчего. Он понял её взгляд.

– Ты хотел, чтобы я пришла. Я явилась. Что дальше? – пропела ворожея на эльфийском.

Да, её появление вызвало некоторое замешательство. Эльфов было всего-то пятеро. Точнее – теперь четверо. И те трое, что глядели на неё дикими собаками, были явно моложе Хёльтига и того другого эльфа, хотя внешне выглядели так же. Они ждали лишь намёка, лишь одного взгляда теперь уже всевластного хозяина, чтобы испепелить её на месте, но в их сердцах всё равно искрило сомнение. Всё-таки она стояла здесь, перед ними, как и говорил тот, другой, ушедший… Выходит, погиб он напрасно? А если и всё напрасно?

– Я, кажется, переоценил твои познания в эльфийском, Гвей из рода теккей, ворожея. Надеюсь, я не покажусь грубым, если выражусь яснее – на фьорском. Когда я говорил, что желал бы увидеть тебя ступающей по долгому пути, предначертанному тебе Великими Ветрами, я полагал, ты поймёшь. Поймёшь, что оставаться в городе опасно. Зачем же ты так сокращаешь свой путь? Может быть, я переоценил не только твои знания в высокой речи?

– Я внимала чутко твоим словам, хранитель белых сов Хёльтиг. Твой тотем ведь не боевой, так? Сложно себе представить, чтобы это всё спланировал ты. Думаю, был иной вдохновитель. Да, сердце твоё говорит, я не ошибаюсь. Вас всех собрал тот, кто сейчас лежит в луже крови. Кем он был? Рысью? Волком? Какая теперь разница. Но одно могу сказать точно – ты, господин, должен мне десять кристаллов эльфийского огня. И даже думаю, что они у тебя с собой. И они – мои. Потому что я выполнила твоё задание – этот бедный маг и есть тот, кто наносил надписи. И след на ладонях он не скрывал намеренно. Хм, отчаянно, ярко. Но такие травить всё людинское население не станут – они воины, у них есть честь. А ты, господин? Ты станешь?

– Я отдал слишком много должного твоему уму. Ты умрёшь вместе со всеми.

– Нет, господин, ты слишком много отдал своей самоуверенности, если решил, что твои делишки останутся во мгле неведения высокого совета. Коли бы ты спросил моего совета, я бы наказала тебе забыть о своих мелких кознях и заняться делом. Любым по твоему усмотрению.

– А ты дерзкая, Гвей из рода теккей. Только слова твои пусты. Знал бы совет, мы бы тут не стояли. Но я рад, что ты явилась.

Он сделал шаг к ней. Девушка не шелохнулась.

– Я скажу, почему я тебя хотел увидеть ещё раз, ворожея из горячих песков. Нет, не из-за твоей красоты, не из-за хвалённого ума. Я хотел понять, насколько далеко может завести тебя жадность. Ты ведь не просто так скитаешься по холодным землям, топчешь весеннюю грязь и снег своими нежными ступнями. С твоими способностями, умом, внешностью ты могла бы быть где угодно и кем угодно.

Например, вернуться в твой родной Крекодьер, свергнуть жадных, глупых кошек, стать разумной и властной правительницей. А нет – объединила бы пиратов тёплых морей, нагоняла бы ужас на всех торговцев. Или водила бы караваны в своей проклятой пустыне, а нет, возглавила бы воительниц, как вы их называете, чернотюльпанных дев… Тебе нужны деньги? Не смеши. Ты могла бы разбогатеть, продавая песок на барханах.

Так, вот, милая, я знаю, зачем ты здесь. Ты ищешь философский камень, начало начал любой твоему сердцу алхимии. По поверьям народа горячих песков, он находится в северных землях, чистых духом.

И ты здесь за ним.

А я… Я хотел предложить тебе объединить усилия. Но ты не так умна, как хочешь показаться. Знаешь, ты вполне стоишь своего нынешнего спутника. Неотёсанного болвана… А, кстати, где это он?.. Эй, Эльтор, живо проверь машину…

– Да, вот он я!

Верес стоял во весь рост на природном мосту над озером, подперев бока руками. В чих Золара вспышка сорвалась с рук эльфийского мага. Ловец упал.

Упал. Эльфы зло усмехнулись, как-то все разом. Даже не подозревая, как бьётся на руке Гвей айорин, как сжимаются зубы в глупой надежде: так надо, всё идёт по плану.

– Ты убил моего ловчего, господин. Ты об это пожалеешь, – тяжело произнесла ворожея, выигрывая для Вереса эти неуловимые песчинки времени.

– Что ж, раз он так тебе дорог… вы ненадолго разлучились.

***

Кто бы мог вообразить, что противоядие будет таким чудодейственным. Эти капли зеленоватой, горькой на вкус жидкости, оказали удивительный эффект.

Не успел Верес влить себе в глотку этот своеобразный нектар, как тяжесть, продавливающая кости грудной клетки, исчезла, к рукам и ногам прилила сила, а взгляду вернулась острота зрения. И в большей степени, чем прежде.

– «Вот о чём толковала рыжая…» – понял Ниральд, напрягая слух.

Он чётко уловил шаги приближающего эльфа, которого послали проверить, жив ли он, и завершить дело. Ладонь мягко сжалась в кулак…

И в этот момент, воздух разорвал взрыв.

План рыжей, скумеканный буквально за секунды, сработал, как всегда. Она отвлекла эльфов, Ниральд пробрался к машине и заложил свёрток. Что там в этой тряпке Верес не знал, но догадывался. Рыжая что-то бормотала про эффект свёртывания материи, применимый к древним монументам небесной тверди. Тьфу, иногда как скажет что-то такое… В общем, она знала, что закрутить в кулёчек.

Хм, сказала, уходи без оглядки, обо мне не беспокойся, как только ткань на свёртке высохнет, всё подлетит ко сводам пещеры. Она же понимала, что он не исполнит этого её пожелания.

Но чего рыжая предположить никак не могла, так это то, что взрыв будет таким… Мощь его была велика. Белый свет затмил всю пещеру, уши пронзила боль, а воздушная волна буквально прибила к камням. И в этом хаосе не растерялся только один – чьё тело было заряжено действием обращаемой магии и эффектом прилива сил от крепкого противоядия.

Почему-то Ниральд не сомневался ни на чих Золара, как сказала бы его ловчая, в том, что он должен сделать.

…Они не сказали друг другу ни слова, пока не покинули пещеры, пылающие эльфийским огнём, который превращал в липкий, серо-зелёный пепел и бездыханные тела, и железный остов машины.

– Ты грустишь, потому что думаешь, что тот эльф, в самом деле, мог помочь тебе с поиском камня? – наконец, спокойно спросил Ниральд и так же ровно добавил. – Извини, он говорил на нашем диалекте, я невольно услышал…

– Не извиняйся, господин. Я понимаю тебя. Ты хочешь знать, зачем мне все эти приключения.

Знаешь, Хёльтиг действительно передал одну из самых сладких для любого алхимена легенд – легенду о камне всеобщего, камне сотворения. С его помощи древние боги пустыни: бог солнца Золар и богиня луны Лунар, – создали прекраснейшее место – Долину Мирт-Хальму. Но соперничество, ревность, предательство, отчуждение и, конечно, гордость, заставили богов превратить цветущий сад в пустыню.

И на пороге гибели всего живого, боги доверили камень сотворения жрицам Хальмирты. Пока его свет простирается над песками, в тех существует жизнь. Но жрицы сжалились над камнем всеобщего, который томился в оковах, жаждал мира, свежей воды, просторов для созидания, и отправили его через портал в «чистые» земли, где камень обрёл новую судьбу. А вместо волшебной глыбы теперь вечно должен гореть огонь в алтаре, иначе вся жизнь в пустыне обречена.

Любой алхимен мечтает уподобиться богам… найти ключ ко всеобщему. Только камня здесь нет.

– Откуда такая уверенность?

– Видишь ли, господин, тёплой воды подо льдом не бывает. А Л’ьор-этна скованна намертво.

– Но скоро весна, тепло вернётся, вода потеплеет.

– Поживём – увидим, господин, – думая о чём-то своём, грустно усмехнулась Гвей. И тут же добавила. – Камень… Хм, неужели, господин, ты в самом деле полагаешь, что я так предсказуема?

Нет, Ниральд так не думал. Тот эльф в слишком многом ошибался.