"ЕСТЕСТВО" Глава 10 - Казанриз - Страница 5

трогайте эти чертовы побрякушки!
-- Линчевать нас станут, что ли? -- произнес Ник, поглядывая на недружелюбно настроенных аборигенов, чьи насупившиеся лица не сулили друзьям ничего хорошего.
-- Да не похоже. Здесь что-то другое, -- прошептал Гера.
Заметив, что пленники перешептываются, переговорщик подошел к ним и угрожающе цыкнул. Затем он выставил перед собой обе руки, давая понять, что пленникам необходимо сделать то же самое. Когда молодые люди выполнили его требование, абориген достал из кармана моток прочной бечевки и по очереди связал им руки.
***
В каменном подвале было холодно и сыро. Почерневшие от влаги стены вселяли отчаяние. Единственное зарешеченное окно, устроенное возле самого потолка, с трудом пропускало уличный свет. Четверо молодых мужчин, угрюмые пленники мрачной темницы, пятые сутки томились в ожидании развязки истории, героями которой им не посчастливилось стать.
Отсчет времени они вели по тому, как менялись звуки за окном. Если топот и голоса, доносившиеся с улицы, умолкали, значит наступала ночь. Когда жизнь за окном возобновлялась -- занимался новый день. Только так они могли определить смену времени суток, потому как тусклый свет тюремного окошка всегда оставался неизменным.
Путешественники многое обдумали, с чем-то смирились, но тяжелое чувство вины тяготило каждого. Больше всего угнетало то, что они не смогли защитить единственную среди них девушку от варварского произвола. Ник вообще не находил себе места. Их разлучили перед тем, как поместить в этот населенный клопами и крысами острог, и судьба Лизы теперь была неясна.
Средневековый город, окруженный крестьянскими подворьями, затерявшийся среди леса возле большого озера, надежно укрыл пленников в своих казематах.
Два раза в сутки тяжелая дверь подземелья со скрипом отворялась, и приземистый горбун с оттопыренными ушами, в кожаном колпаке и серой промасленной куртке, приносил медный бидон с отвратительной похлебкой, разливал ее по деревянным почерневшим мискам и удалялся. Он был омерзителен в своем уродстве и часто, отворачиваясь, сопел в воротник, словно усмехался.
Мучаясь томительным ожиданием, молодые люди в глубине души все еще надеялись, что справедливость восторжествует и их освободят. Но время шло, а положение вещей не менялось.
-- Успокойся, Ник! -- не раз повторял Стас, пытаясь подбодрить скисшего друга. -- Мы ведь живы, значит, велик шанс, что и с Лизой все в порядке, -- убедительно говорил он, на что Николай отрешенно кивал головой и вновь погружался в свои мысли.
Время от времени он расхаживал по тесному помещению, проверяя крепким кулаком прочность каменных стен. Ник очень злился, что не смог защитить любимую девушку. В такие минуты, попадись ему под руку один или дюжина аборигенов, они бы сильно пожалели.
-- Если этот горбун снова здесь появится, я сверну ему шею, -- сказал он как-то раз.
-- И что это изменит? -- отозвался Гера, пытаясь вразумить вспыльчивого товарища. -- Этот урод -- всего лишь тюремщик. Основная охрана наверху. -- Он кивнул в сторону улицы и, задержав взгляд на голубоватой амбразуре окна, задумался. -- Хорошо хоть руки развязали.
Поднявшись на ноги, он стряхнул с себя желтые былинки соломы, служившей узникам постелью, и попросил Ника подсадить его.
-- Что ты задумал? -- поинтересовался Жора, глядя, как Герман, опираясь на стену, взбирается Николаю на плечи.
-- Ничего особенного, -- кряхтя ответил тот, цепляясь руками за оконный выступ. -- Хочу посмотреть, что творится снаружи.
-- И что ты видишь? -- нетерпеливо спросил Стас, разглядывая макушку товарища, заслонившую большую часть окна.
-- А вижу я... -- Гера замолчал, неторопливо почесал зад и продолжил: -- Передо мной большая площадь. Люди как заводные снуют туда-сюда. Вдалеке торговые ряды.
-- Странно, -- произнес Станислав, -- когда нас сюда вели, ничего подобного я не заметил.
-- Видимо, мы заходили с другой стороны, -- предположил Жора.
-- Посреди площади что-то строят. Четыре деревянных столба и... -- Гера в растерянности обернулся. -- Их зачем-то обкладывают хворостом и дровами.
-- Ты не ошибся? -- Стас попросил товарища спуститься и сам поспешил к окну, бесцеремонно взгромоздившись Нику на плечи.
-- Да, ребятки! -- произнес Станислав, пристально вглядываясь в проем зарешеченной амбразуры. -- Похоже, нам пришел конец. Эти варвары сооружают большой костер, гореть мне в огне!
-- Ну, это еще успеешь! -- буркнул Ник, придерживая приятеля за ноги.
-- Может, не стоит делать поспешных выводов? -- неуверенно сказал Жора. -- Вдруг эти приготовления к нам не имеют отношения?
-- Думаешь, это простое совпадение? -- спросил Гера, глядя на друга.
-- Почему бы и нет?.. -- неуверенно произнес Жорик. -- Если этот пьедестал готовят для нас, столбов должно быть пять, -- без задней мысли заключил толстяк, вспомнив о Лиз.
Произнеся последнюю фразу, он совершил непростительную глупость: и без того до предела натянутые нервы Ника не выдержали столь недвусмысленного намека, он рванулся к Жоре, позабыв о едва державшемся на его плечах приятеле, и влепил такую затрещину, что толстяк еще долго приходил в себя, ощупывая покрасневшее ухо.
Стас, потеряв под ногами опору, едва успел ухватиться за оконный выступ и, ненадолго повиснув на нем, мягко