Охота на валькирию - Страница 5

своё свободное время проводил в центральной психиатрической больнице Старгорода. Именно туда сегодня наведывался мой друг. Но и ему не удалось разговорить Дежнёва. Тот втирал ему про какие-то кристаллы, про грозовые облака, про таинственных арийцев и розенкрейцеров. Большая часть его слов, была простым бредом параноика. Ах! Если бы мы тогда прислушались к его словам, то возможно, я не так боялся бы темноты, а Григорий не делил бы одну палату с Наполеоном и Лениным.
            В этот момент классическая мелодия сменилась тяжёлым роком. Я любил выстраивать песни в плей-листе в следующем порядке: три классические, одна роковая, три тихие и добрые, одна громовая. И сейчас из колонок, подключённых к ноутбуку, били барабаны, ревели гитары и кривой голос, орал что-то по-английски. Если мои познания в английском чего-то стоят, то перевод одной из строчек звучал так: «Мы несём смерть и разрушение».
            Девушка схватилась за уши. Мелодия, мягко говоря, ей пришлась не по вкусу. Она вскочила с дивана, но, учитывая её рост, в прыжке, она ударилась головой о потолок, который был не так уж и высок. Девушка упала на колени. Мы с Григорием вскочили. Я растерялся, но, получив подзатыльник от друга, опомнился и побежал выключать музыку.
            В этот момент произошло то, что заставило нас по-новому взглянуть на окружающий нас мир. Девушка закричала, и тут уже мне и Грише пришлось хвататься за уши. Это был не крик, это была звуковая атака. Тонкий, протяжный и неимоверно громкий звук, от которого раскалывалась голова. Секунды через две такой обработки, в серванте лопнули хрустальные бокалы, на третью секунду треснуло зеркало, на четвёртую стали раскалываться кружки, на пятую окончательно рассыпались зеркала и в серванте и книжном шкафу вылетели стёкла, а так же треснул стеклопакет в окне, и только на шестую секунду взорвался ноутбук.
            Девушка перестала орать. Я медленно поднимался с пола. В голове били куранты. Тут до меня донёсся запах гари. Я побежал отключать электро-счётчик, а затем тушить то, что когда-то было ноутбуком, благо там не было информации по работе. Григорий, который стоял ближе к девушке, пришёл в себя чуть позже. Сама виновница торжества смотрела на меня виноватыми глазами, словно говорила: «Простите, я нечаянно».
            Нет, конечно, я её не винил в тот момент, но это было, мягко говоря, странно. Вскоре выяснилось, что мы не одни пострадали. В доме напротив, вылетели окна. У соседей за стеной взорвалась микроволновка. У соседа по саду стало плохо с сердцем. На соседней улице сгорел трансформатор. Крайнего определили быстро. И ко мне нагрянули возмущенные соседи.
            Все знали, что я учёный, но то, что я учёный-историк не волновало никого. Соседи подумали, что я провожу какие-то опыты. Меня обвинили в несанкционированных экспериментах, международном терроризме и разработках оружия массового поражения. Да… Этим людям только в ООН или гаагском трибунале работать.
            Естественно вопрос мог быть решён только финансовым вливанием. Но, на данный момент у меня не было таких денег, которые требовались для погашения огня недовольства. К разборкам подключился Григорий. Теперь хоть не одного меня грязью поливали.
            Я заметил, что люди постепенно стали стихать и как-то отстраняться от разговора. Я обернулся и увидел нашу незнакомку. Она стояла под навесом у веранды и, как-то прищурившись, смотрела на толпу. Люди необычно смягчились. Казалось, что-то заставило их резко поменять своё отношение ко мне и забыть про  инцидент.
            Когда всё успокоилось, мы вернулись в дом. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что там наведён порядок. Причём полный. Нигде не было ни одной склянки. Всё стекло было собрано в четыре кучки на столе. Журнальный столик, на котором стоял ноутбук, тоже был чист. Только ожоги на нём сохранились, но вся сажа, даже со стен была удалена. Девушка, взяв руки в замок и прижав их к животу, стояла и смотрела на меня таким взглядом, словно пыталась сказать: «Я исправлюсь».
            Не люблю, когда девушки на меня так смотрят. За этот взгляд я готов простить им любые прегрешения. Ну уж так и быть. Через час Григорий уехал. И я вновь остался наедине с очень громкой барышней. День пролетел быстро. И вот вновь на небосвод выползла большая луна. Небо заполонили тысячи звёзд. Девушка отправилась на улицу. Она села на скамейку в саду и подняла голову кверху. Собаки подошли к ней и легли рядом. Девушка сидела так достаточно долго.
            Когда я начал готовится ко сну, то предложил ей войти в дом. В ответ