Охота на валькирию

Что происходит, когда неожиданно ты понимаешь, что не знаешь об этом мире ничего? Всё верно, решишь, что сходишь с ума. Или, может, посчитаешь, что такого не может быть, потому, что не может быть никогда. Возможно ли, что весь мир чья-то задумка, которую мы просто не в силах осознать и понять? Но может не зря говорят умные люди: «В этом мире возможно всё».
 
I
            Как сейчас помню те странные дни. Несмотря на то, что прошло уже несколько лет, и порой мне кажется, что всё это был сон, я помню практически всё, что было не скрыто от моего разума. Хотя, честно сказать, не пойму, как этот разум мне удалось сохранить. События тех двух недель, просто не укладываются в голове обычного человека. Если бы я был клиентом дурдома, я бы реагировал на это с большим спокойствием. Но, я вменяемый человек!!!
            Не знаю. Может, это действительно был кошмарный сон, хотя начало его было очень интересным, или, может, это было временным помешательством на почве моей увлечённости оккультными знаниями? Или у меня бурная фантазия? Всё это можно было бы воспринять как правду, если не одно «но». Мой друг Григорий, видел и пережил то же самое. К сожалению, его разум оказался слабее моего. Часто, разговаривая с Григорием, я неожиданно начинаю понимать, что он знает больше меня, и именно это его и сводит с ума.
            Бедный, бедный Гриша. С того рокового дня он практически потерял душевное спокойствие. Скажу прямо, не дай вам Бог пережить то же, что и мы, в особенности Григорий. Что такого он увидел на поляне в золотых лучах заката, или поясе ночи, который ещё окутывал небо? Я не знаю. И, наверное, в этом моё счастье.
            Всё началось 28 июня 2020 года. Я как раз вернулся в свой загородный дом с работы. Дело было уже под вечер, часов в восемь. Я любил проводить летние месяцы за городом, вдали от шума и грязи. Особенно мне нравилось пережидать здесь грозы. Сегодня как раз обещали грозу. С прошлого вечера я приготовил пряники и конфеты, настоящий столетний самовар и бутылочку коньяка. Ко мне сегодня должен был заглянуть Григорий. Нам необходимо было обсудить некоторые детали по работе.
            Дело было вот в чём. За два года до этого где-то в глуши тайги Восточной Сибири произошла трагедия. Погибли профессор кафедры археологии нашего института Иван Просковин, доцент той же кафедры Илья Барклаев и три студента. Расследование длилось два года, и в итоге, было признано, что всему виной лесной пожар. Старгородскому институту истории и археологии, наконец, предоставлена документация по работе экспедиции и возможность закончить раскопки.
            Вот это я и Григорий должны были обговорить. Кто из нас будет корпеть над бумагами, а кто отправится  в поход. Мне страшно хотелось увидеть, что же откопали наши коллеги, а друг мой просто не любил работу с бумагами.
            Всё было готово. Я расположился в вязаном кресле на веранде и созерцал приближающуюся грозовую тучу. Друг мой опаздывал. Часы уже показывали пятнадцать минут десятого, а его всё не было. Тем временем огромное грозовое облако практически накрыло небо, как крышка кастрюлю. В густых волосах этой громадины мерцали вспышки молний. Слабенькие такие. Но иногда сквозь тёмную стену, как игла сквозь материю, прорывалась яркая молния, которая изгибалась по всем возможным траекториям. Это зрелище сопровождалось жутким, пугающим и неожиданным раскатом грома.
            Ветер раскачивал кроны деревьев. Вблизи высоченные тополя шелестели тысячами листьев, и этот звук напоминал шипение воды, пролитой на раскалённую плиту. Вдалеке был виден густой лес, и казалось, что огромный ковёр перетаскивают на несколько сантиметров из стороны в сторону при каждом порыве ветра. Холодный ветер сдувал жар от земли, нагретой за последние две недели безоблачной жаркой погоды.
            Глядя на этот громогласный и многоголосый спектакль природы, я потихоньку задремал. Мои псы забились в свои будки и жалобно скулили. Где-то на улице слышался детский крик, восхищённые юнцы спорили, кто дольше простоит, не испугавшись, перед приближающимся штормом. Я даже ненароком подумал, что Григорий испугался непогоды. Из открытой двери кухни, ведущей на веранду, доносились звуки музыки, которую проигрывал мой старенький ноутбук. Просто ничего другого включать в такую погоду, особенно подключённого к сети электропитания, было нельзя. Играла какая-то классическая мелодия. Сон, почти уже полностью забрал меня к себе и я даже забыл про намечавшийся разговор.
            Мои грёзы прервал мощный удар молнии. Как сейчас помню, он напоминал звук разорвавшейся авиабомбы. Раскалённый, переливающийся