Любовница демонов - Страница 10

а сама она стала словно прозрачнее, истаивая в воздухе, и взмахнул кинжалом. Кузнец дернулся от боли и схватился левой за то, что осталось от правой руки.
- Что ты сделал...
- Сохранил тебе жизнь. Ничего, восстановишь... если мы победим... – и, спустя мгновение, Шут исчез, и мы остались вдвоем.
Кузнец с трудом, но без моей помощи, приподнялся и сел, привалившись к стене.
- Такие-то дела, брат... Если мы победим... В том и перец, что – «если». Их слишком много... Хорошо, застали врасплох, но добраться до Тахора незаметно, все ж, не смогли. Теперь там – свалка, а я тут... бесполезен...
- Пьетра с вами?
- Да, без нее мы совсем бы пропали. Настоящая верховная жрица... Сперва обеспечила скрытный подход, а теперь – дерется, как демон, - Кузнец склонил голову на грудь и застыл, как в беспамятстве. Я не стал его теребить, он вскоре сам очнулся. – Я должен быть там! С ней!
В его голосе была злость на себя и страх – за нее, и я хорошо понимал его в это мгновение.
- Но что ты сможешь сделать – такой?
- Мне бы молот, - произнес тот, подумав. – И немножко силы. Слушай, помоги мне!
- Помогу, но как?
- Молись! Можно – без слов, даже без мыслей, но со всей силой чувства, на какую способен. Молись мне, безразлично, о чем, только – молись!
- Можно – о том, чтобы ты победил в этой битве?
- Лучше – чтобы убил Тахора. Давай же! Время идет!
И я встал на колени перед ним, закрыл глаза – так было проще, и стал молиться. Всю силу сердца моего я вложил в ту молитву, и в какой-то момент сознание оставило меня. И я пролежал в беспамятстве вплоть до утра.
Когда первые проблески встающего солнца осветили мою комнату, я очнулся – на руках у Шута, и он дул мне в лицо. В глазах его не было прежнего блеска, казалось, даже огненно-рыжие волосы поблекли и посерели.
- Молодец, Наро. Ты сегодня – герой, настоящий герой. Мы победили, и не в последнюю очередь – благодаря тебе. Не пытайся подняться – это пока не под силу. Полежи денек-другой, скоро придут служанки, а дверь сюда я отпер. Нам надо идти.
Лица, ставшие для меня столь дорогими, склонились – четыре демона глядели на меня, и мне было страшно, я боялся, что никогда их более не увижу.
- А донна Пьетра?
- Она...
- Будь мужественным, сынок, донна Пьетра погибла. Какой-то джада смог прервать связь ее духа с телом.
Я зарыдал. Не стану кривить душой, мне было до зубовного скрежета жаль донну Пьетру, но рыдал я оттого, что снова останусь совсем один – среди родных мне по крови, но далеких по духу людей.
- Кузнец, ты же хотел, чтобы я был твоим сыном!
- Да, но...
- Разве сыновей вот так покидают?
- Я вернусь. Очень скоро вернусь.
- Когда?
- Жди к началу зимы. Где бы ты ни был, я найду тебя. И – ничего не бойся, как не боялся ты в эту ночь.

Зимние праздники застали нас с отцом уже при дворе Альбиана. После той памятной ночи, стоившей донне Пьетре жизни, Кузнецу – руки, а мне – нового одиночества, серпулианцы, все же, напали на наш замок в Креда. Но что это были за вояки! Грабители с большой дороги, и те дали бы им фору в организованности и боевом духе. Наши неумехи забрасывали их камнями со стен и поливали смолой, а они даже не думали о том, чтобы таранить ворота, а основными силами атаковать со стороны холмов, где стена была дряхлее и ниже. Когда некоторые все же прорвались на стену, мы смогли захватить троих пленных – один, правда, тут же проглотил язык, тем самым удушив себя, а двое других весьма толково ответили на наши вопросы. Выяснилось, что во время страшной грозы молния ударила в шатер, где Серпулиан со своими приближенными, в числе которых был и Кастрикано, молил Единого ниспослать им победу. Никто не спасся. Наемники оставили обезглавленную и перегрызшуюся за власть еретическую Церковь ее судьбе, поскольку не надеялись на оплату ратных трудов, а остальные – разделились, ибо одни из них толковали роковую молнию как кару, другие же считали, что Единый взял к себе лучших людей, дабы предстояли перед ним за победу.

Что бы то ни было, а, когда к нам на подмогу пришла королевская армия, мы уже отбились. За заслуги перед отечеством наш род был пожалован новыми землями, ранее принадлежащими Церкви Духовного Очищения, чем Альбиан немало рассердил Церковь официальную, и мой отец счел мудрым подарить вновь приобретенные земли одному из любимых им храмов. Конфликт угас, не успев разгореться, а отец, на старости лет оказавшись при дворе, погрузился в политические интриги. Меня же он определил в ученики к фра Туриано, но часто отрывал от учебы, с тем, чтобы я поглядел на его соратников и сказал, кто из них достоин доверия. Когда же учение было закончено, я в одночасье сделался придворным живописцем... И не столько благодаря связям отца – к тому времени он уже пять лет, как покоился в семейной усыпальнице, в Креда... Мои друзья старались для меня, но незримо...

Нет, это – еще не все, Паоло. Главное, что хотел я тебе сказать, не в этом. Ты видел мои картины, росписи, фрески... Наверно, заметил, что Творец у меня всегда изображен в одном и том же облике – высокого и сильного мужчины с характерным лицом. Равно, как и Святые Сподвижники. Когда ты будешь расписывать храмы, или же писать картины духовного содержания – не перевирай их черты. Помни – именно мы, люди, даем им силу. И в нашей власти сделать богов не только сильными, но и благосклонными к нам. Кузнец уже почти восстановил утраченную руку, так что жди – скоро настанет время свершений, и самые смелые мечты или самые жуткие предположения могут поблекнуть перед действительностью. Радостью или ужасом обернутся перемены, зависит лишь от тебя. И я надеюсь на твой зрелый не по возрасту разум и талант живописца.

Помни! Мы все надеемся на тебя.

... И четверо благородных обликом и сильных людей подвели маленького Наро к воротам, усыпанным цветами, и те открылись, и донна Пьетра взяла воспитанника за руку...

А Паоло, внезапно очнувшийся от видения, с первого взгляда понял, что дед его мертв, и созвал родню, а сам опрометью побежал в мастерскую.

Автор: xorxoy