Кирпич, или судьба мифотворца - Страница 6

жизнь – без демона. За три года вышло в печать еще три продолжения – образ этого мира не хотел меня отпускать, и они получились весьма неплохи, хотя сравнить с первой книгой их уже было нельзя. Я купил новый компьютер, авто – подержанную иномарку, но большую часть денег все же конвертировал и перевел в надежный банк, ибо знал, что успех мой недолговечен, еще пара лет – и мир Дэниса все позабудут, увлеченные очередными «звездными войнами». Сочинить что-то принципиально новое я не мог – во-первых, я не выдумываю, а пишу правду, во-вторых, писать о чем-то, кроме того, однажды виденного мною, мира мне казалось предательством. Я подготовил пути отступления, чтобы на старости лет добавлять к скудной зарплате и пенсии какие-то денежки.

Но не тут-то было. Мне не дали спокойно пережить свои книги! Поклонники «Мира Дэниса», недолго думая, сформировали фанатский клуб – сперва один, потом – второй, третий, и принялись с увлеченьем отыгрывать все Дэнисовы приключения заново, извращая по мере отхождения от оригинала. У одних он все больше превращался в некую сатанинскую личность, озабоченную лишь собственной властью, у других – в подобие древнегреческого Диониса, у третьих же приобрел черты спасителя мира, чуть ли не Христа. Напрасно я возмущался – Дэнис не был ни первым, ни вторым и не третьим, из легендарных образов я ему могу сопоставить лишь Локи, да и тот слишком уж хитроумен, чтобы иметь такое детское восприятие мира; фанаты Дэниса, как и его противники, были непреклонны, и знали лучше меня, что я хотел сказать той или иной фразой.

Я перестал отвечать на их письма – это было не результативнее, чем слепому объясняться с глухим. Кто-то обиделся, но в целом стало принято «уважать молчание Мастера», как к тому времени стали меня называть.

Но это были цветочки! Однажды меня разбудил звонок от издателя – ко мне направлялся целый полк журналистов. О чем мне с ними говорить? Может, запереться и не впускать в квартиру? Нельзя – ответил издатель. Это – не пресс-конференция, к которой готовишься загодя, и знаешь все вопросы, что будут заданы, но не менее важно, ответственно и особенно сложно... Ибо только что известные деятели РПЦ подали требование в Комитет по Культуре, чтобы запретить новые издания моих книг, как открытую пропаганду сатанизма... А еще участились случаи хулиганских действий, напоминающих поведение Дэниса в первой книге... И три подростка госпитализированы в психдиспансер с острыми расстройствами психики, они называют себя «аватарами Дэниса» и творят черт знает что – поджигают взглядом предметы, переносятся мгновенно из одного конца города в другой, могут парить в метре от пола...

Ну тут, я ответил, лечить надо не этих подростков, а тех, кто это о них говорит. То же самое я сказал журналистам. И после, во всеуслышанье, объявил, что своим вымыслом, я подчеркнул – именно вымыслом, я не хотел подвергать сомнению и расшатывать какие-либо устои нравственности и морали, в том числе христианской, что мой Дэнис нисколько не хуже, чем Локи, и что на основании этого ведь не запрещают «Старшую Эдду».

А что мне оставалось делать – сказать, что написал так, потому что воочию видел, и попасть вслед за подростками в психбольницу? Нет, ребята, не дождетесь... я не Дэнис, я умнее, и увечить себя – что физически, что морально – не дам.

Что началось с моими (то есть, Дэнисовыми) фанатами! В чем только меня ни обвинили! И в обмане их светлых надежд, и в предательстве собственного таланта, и в том, что я «искалечил им жизнь»... Одна девочка так и сказала – «После вашего интервью я поняла, что Дэнис вам доверился зря, вы – такая же ограниченная особь, как все эти взрослые». Далее она сообщала, что ей надоел наш тоскливый и зашоренный мир, и лучше она найдет способ свести счеты с жизнью, чем будет продолжать бессмысленное прозябание.

Я не мог не откликнуться, тем более что подобные настроения звучали не только в приватах, но и на форумах. Эк всем запал в душу мой Дэнис! Я ведь тоже в свое время его почти полюбил – так не убивать же эту любовь в наших детях. Пусть лучше Дэнис будет их идеалом, чем бандюга с толстым карманом. И я стал писать письма. Сотни, тысячи писем! Всем отчаявшимся, разуверившимся подросткам. Я писал им, что