Все небо в драконах - Страница 7

– начнет хлестать со всей силы, вырывая с корнем деревья на склонах. Вот тут-то и начинается гибель посевам. Но ведь можно как-то дать ветру начаться раньше, пройти сквозь пещеры и нести холод и гибель живому лишь в одном месте, в узкой горловине плодородной долины. И колдун вместе с дракончиком долго обследовали пещеры, покинутые подгорным народом, выводящие ко входу в долину, а потом крестьяне и бывшие рабы с кувалдами и кетменями расширяли и соединяли их в одно извилистое русло: от предгорьев – к белкам. Дракон в своем истинном облике тоже помогал им, и радовался, когда, с последней отваленной глыбой, начал дуть ветер – сперва слабенький сквознячок, пробирающийся под одежду, потом – все сильнее и жестче, и вот уже только один тощий подросток противостоит ему, и, зажмурившись, подставляет лицо жестокому ветру вершин. И, лишь когда его сносит к скалам, узкоплечая фигурка мгновенно изменяется, вырастая чуть ли не в сотню раз, и юный дракон, отвалив огромный камень, исчезает за ним, а скала восстанавливает свою целостность.

- Красиво, - промолвила Хосефа, не отрывая взгляда от затуманенных воспоминанием глаз собеседника. – Вы говорите так, будто присутствовали при этом.

- Может быть, может быть… Как знать, не было ли и вас, Пепа, вблизи, ведь вряд ли вы живете первую жизнь?

- Только не надо мне тут проповедовать! Я полагаюсь лишь на науку, а ею не зафиксировано ни разу, чтобы…

- Ваши приборы недостаточно совершенны. Магия, к примеру, фиксируется ими только после ее применения. Если бы мы полагались лишь на науку, то давно уже были под пяткой Империи. Но лишь Кардеро, Сердце Гор, сохранило верность Древним богам после Первой джадианской, и поддержало их новых приверженцев во время Второй.

- А куда было деться, Кулебро? Вряд ли те, что бежали в горы от джада, могли разделять их жестокую веру.

- В то время было просто извериться – во всем, а не только в богах. И люди, что принял Серхио под свою руку, не о богах беспокоились, а о своей жизни. Никто не хотел воевать. Прежде всего – сам Серхио.

Но он готовился отразить нападение джада, буде состоится такое. Он ждал со стороны долины, он ждал и с предгорий, но он ошибся. Человек с порабощенной душой просочился в Кардеро вместе с первыми же беженцами. Никто, даже Новено, не почувствовал этого, ибо человек тот старался не попадаться тому на глаза, а в толпе трудно установить, у кого что на душе или в мыслях.

Как только Серповидная долина оказалась в относительной безопасности, Серхио принялся за гномские рудники, дабы наладить добычу железняка и выплавку металла. Везде ощущалась нехватка людей, хоть беженцы и умудрялись добраться до Скального замка, но оказывались столь истощены и измучены, что для работы в горе не годились. Отрывать от работы пахарей и пастухов, особенно летом – нельзя, если не хочешь зимой окочуриться от голода, а дракон… о, для него даже сам вид мельницы для руды вызывал рвотные спазмы.

Требовалось упростить добычу и переработку, облегчить ее для людей, и тут знания Новено обернулись другой стороной – того, что хранилось в памяти старого мага, сегодня хватило бы на пару университетских библиотек. Именно благодаря его знаниям и умению двух механиков с каменоломен появился первый подъемник на движителе, использующем в качестве энергии разницу температур между разными уровнями глубин. А самые глубокие шахты давали жар для плавки. Ибо железо из криц получилось мягким и непригодным для ковки оружия. И тогда стали его плавить в тиглях.

Но уголь нужен не только затем, чтобы, горя, расплавлять руду, но и чтобы металл сделался прочным. А деревья в долине остались разве плодовые, и никто не собирался изводить их на уголь. И многие люди искали, чем его заменить. Ведь подгорный народ выплавлял сталь, что лишь немногим уступала по качеству синей. Догадались случайно – графит, которым припорашивали формы, был просыпан в тигель, заполненный бурым железняком и пережженным кварцем, и подмастерье, совершивший оплошность, поспешил отправить горшок этот в печь, дабы мастер о том не узнал. При проковке отливки на металле обнаружились узоры, а полосы из него оказались исключительно прочными, как на удар, так и на изгиб и кручение. Графит, конечно, не всякий годился, и вначале нередко бывали ошибки, но впоследствии и сами оплошности сослужили нам добрую службу. Под руководством Новено сделали даже несколько отливок синей стали, но никто не смог ее проковать, ибо она оказалась столь упругой и прочной, что молоты отскакивали и ломались, даже когда ее доводили до светло-желтого каления.

Но, может быть, тебе скучно? Тогда я расскажу тебе, как обнаружил себя джадианец. Ты думаешь, он обрушил шахту, или затопил штольни, или взорвал печь? Ошибаешься. Он поднял крестьян и людей, работавших в недрах горы, на бунт. Работа их была тяжелой, питание – скудным, впрочем, как и у всех остальных в горном