Скрепя сердце - Страница 11

произнёс ловец.
– Да, я тоже об этом думаю. Духи болезненно реагируют на плохое упоминание о себе. Говорят же, о почивших либо хорошо, либо никак. А тем более, родной человек… – так же, рассуждая вслух, проговорила Гвей. И неохотно добавила. – Возможно.
 Они вошли в лес и мягко заскользили по основной дороге. Взяли хороший темп. Рыжая шла впереди, уверенно стояла на лыжах, двигалась спокойно, без опаски, не тратила время впустую, не теряла скорости хода. Даже прибавляла шаг.
 Вскоре они оказались у того поворота, где сутки назад появился злой дух. Но и теперь ловчая не замедлила движения.  
Ниральд поймал себя на мысли, что рыжая идёт уж слишком быстро и уверено, словно степица обязательно (и заранее!) известит её  своём появлении. Впрочем, кто знает эту рыжую? А вдруг…
И тут Гвей встала, как врытая в землю. Даже инерция не занесла её ни на полшага. Быстро достала из какого-то мешочка горсть золотисто-рыжего песка и развеяла над ними. Ниральд был уже знаком с данной процедурой и лишних вопросов не задавал. Они стояли молча, недвижимо в зримой тиши зимнего леса.
На сей раз призрак в себя никак не проявил, не материализовался, но ловец почувствовал угрозу: волоски на руках встали дыбом, а горло свело от желания нарушить молчание.
– Она отступила, думаю, ненадолго, – наконец произнесла девушка, всё ещё не двигаясь с места. – Господин, ты понимаешь, что как только мы начнём охоту, никакие чары нас не защитят?
– Да.
– Хорошо, тогда действуем по плану. Как я и обещала, я смогу замедлить призрак настолько, что он не сможет приблизиться незамеченным и возникнуть прямо перед тобой или передо мной. А в остальном – твоя работа. И, да, господин, если она вдруг доберётся до меня, ты не успеешь… Развей над собой эту пыль и замри до полудня. Вернись в Леторид и верни солтосу то, что осталось от задатка.
 Ниральд сдержал усмешку. ЧуднО, что магичка о ловце заботится. Опять разговор выйдет на деньги, как пить дать!
 Но ловчая передала ему мешочек с порошком, помолчала, а потом перевела тему разговора:
– Как только мы сделаем хоть шаг, будем уязвимы.
– Начинай, когда будешь готова, – произнёс ловчий, выбрасывая из головы все лишние мысли.
 Гвей расправила плечи, достала из-за пояса и поднесла к губам старинную ольтру, краальскую свирель для заклинания духов, и сделала шаг вперёд.
 Опушку огласили переливы колыбельной, которую рыжая напевала прошедшей ночью. И тут же разнёсся протяжный, хриплый, обжигающий холодом и ужасом вой.
И пришла степица.         
 Иначе, чем в первый раз. Он мерцала, как и положено призраку при атаке, и, выставив лезвия-пальцы, вспышками летела к ловчей. Ниральд ударил её со спины, быстро и решительно, и, не дав опомниться и рассеяться, тут же рассёк пополам. Меч ощущал небольшое сопротивление, значит, был хорошо подготовлен. Не зря ловец для пущей эффективности нанёс на него серебряную пыль и эльфийские оберегающие руны четырёх стихий.
 Дух-морок исчез тут же, но снова появился, опять с воем, и опять атаковал. Но охотник знал, что призрак в первую очередь, постарается избавиться от источника мучений, поэтому, разумеется, был рядом… А рыжая даже не дёрнулась, не сбилась с мелодики, а стояла ровно и прямо, словно ей и впрямь ничего не угрожало.
 Степица всё шла на ловчую, но короткие лыжи её защитника были умело натерты специальной мазью из жира, воска и специальных масел. Манёвренность была хорошей.
 С каждым своим появлением степица становилась всё яростней, злей и быстрей. В какой-то момент подумалось даже, что рыжая ошиблась, что эта свистулька только раззадоривает зимнюю мору.
 Вдруг степица высоко и протяжно захрипела, срываясь на свист, закрутилась и исчезла. В следующую секунду она появилась уже на пригорке… Отступала.
 Гвей мотнула головой и, не переставая выдувать мелодию, ловко вскарабкалась по снежному склону, чуть перевела дух и устремилась за мерцающей.
 Ловец последовал за ней. Ниральд, пожалуй, мог бы ещё несколько раз настичь призрак, ослабить его ударами, но дух-морок мог вернуться и напасть на беззащитную ворожею, и охотник оставался подле неё. Впрочем, они и без того двигались быстро и уверено. Эта рыжая, словно околдовала какую-то птицу и смотрела на мир с высоты полёта. Степица вскоре пропала из виду, а ловчая ни на шаг не замедлилась. Так и бежала по мягкому рассыпчатому снегу, продолжая напевать свою мелодию.
 И снова лес огласился воем, и снова материализовался призрак. Только на сей раз зимняя мора бежала, и вот, что было диковинно, бежала, как людинская девица, всё прижимая одну руку к животу, а другой старалась подобрать подол юбки. И руки… Руки-то походили на людинские, никаких клинков вместо пальцев. Потом она остановилась, опёрлась о дерево, словно старалась отдышаться, и снова пустилась бежать.
 Наконец,