Скрепя сердце - Страница 4

Вейтэ из рода кито, людов-рыб. Старушку приняла девочку, как родную, и не отдала жрицам, когда те, по навету, пришли за крохой. Мудрая Вейтэ сослалась на древнее право матери-теккеи оставлять ребёнка там, где ей заблагорассудиться и за обязанность всех членов общества принять чадо в этом случае. Служительницы просили не распространяться об этом священном праве теккей, так как сразу же найдутся желающие подкинуть ребёночка господам кволли, и ушли, лишь  повелев назвать девочку Гвейтарин и отпустить её в срок. Вейтэ обещала и слова не нарушила.
 Однако у девочки было детство. Хорошее, согретое тёплыми, старческим ладонями, привыкшими к тяжёлому труду. Она помнит сказки про волшебную рыбку, исполняющую желание, про красный цветочек, который оказался ценнее всего злата и серебра, а также рассказы о далёких странах, где обычные ковры переносят людов по воздуху и в лампах живут джины. Вейтэ всю жизнь проработала чистильщицей рыбы в порту. И историй и сказок наслушалась много. Рассказывать их свои детям не пришлось. Жрицы не дали согласия на брак с обычным людом-моряком. А за рыбаря, страшного, как все киты мужского пола, она не захотела. Так и старость подошла. Да, вот отрада появилась – златовласка. Стало, кому сказки рассказывать.       
– Вейтэ, расскажи ещё! – не унималась маленькая Гвейтарин.
–Я тебе уже все сказки рассказала, которые знала, давай спи, – мерным, хрипловатым голосом отвечала Вэйтэ и улыбалась.
– Расскажи сказку далёких песков про Усуми и песчаную ведьму.
 Вэйтэ вздыхала, и снова принималась за пряжу. Огонь потрескивал в старом камине, в доме было жарко и пахло морем. Девочка заворачивалась в одело и лежала не шелохнувшись, чтобы не пропустить ни одного слова.
 За морем, где волны набегают на острые скалы, а корабельщиков встречает сухой, горячий ветер с суши, жила была девица, складная да разумная, отрада стариков-родителей. Жила она в небольшой деревне у самого синего моря. По утру за водой ходила, в полуденный зной берегла сон родителей, по вечеру бралась за рукоделие. Доброе сердце было у той девицы. Раз пошла она за водицей, да не к ближнему, а дальнему ручью, где вода свежее и слаще, вышла за стены города, поднялась по песчаному склону, пробралась через заросли тростника и видит. Чёрный дракон кружит над змеицей. Топчет лапами по песку, бьёт хвостом да зубами щёлкает. Пригляделась девица, а у змеицы – то кожа перламутром переливается, бирюзой да малахитом отсвечивает, жарким янтарём пылает. А у змеицы глаза-то совсем не змеины, а как у девы-красы – аметистовые, прозрачные. И слёзы на них блестят точно алмазики.
 Пожалела тогда девица змейку, потому как крепка сердцем и душой добра была. Поставила она на песок кувшины, схватила палку и как налетела на дракона. Не ожидал тот такого, зашипел, напряг мощную спину, захлопал перепончатыми крыльями. Не испугалась девица, а пуще прежнего начала наступать на дракона. А тот, как пойди в рост и вширь, как становись мощнее и злее, что и не сдержать-то в руках палку. И всё равно не отступила девица. И нахохлился тогда дракон, глянул – змеице и след-то простыл. Сложил крылья и в дым превратился.
 Вернулась девица к кувшинам, глядь, подползает к ней та змеица и голосом молвит людовым:
– Благодарю тебя, красавица, ты ведь не змеицу ведь спасла, а оставила в живых джинницу, не с драконом в схватку вступила а со злым джином.  И за это я открою тебе тайну великую. Коли будет тебе угрожать опасность страшная от любого разумного существа, прежде всего, выведай имя его. А когда прознаешь имя заветное, громко скажи: «Тоур-эр-тэ масс-ар-баш, называешь имя, тоур-эр-тэ. Не будет надо мной власти твоей, называешь имя, тоур-эр-тэ масс-ар-баш». И не причинит тебе тот никакого вреда.
 Поблагодарила девица змеицу, набрала воду и вернулась в свою деревню. А там плач стоит великий.
 Напала на деревню ведьма песчаная. И требует дань ей отдать – девушку юную во служение старой мурене. А то спалит дотла все хаты. И плачут все причитают. Знамово, никто у ведьмы от полной луны до ясного месяца не продержался. Съедает всех за нерадение, и снова по деревням ходит.
– Я  пойду, – сказала тогда наша девица. И горько заплакали родители её, а она говорит – вернусь я скоро, и не потревожит нас больше ведьма.
 И пошла девица сама в ведьмину пещеру, что далеко-далечи была ото всех деревень. И шла и шла, и вдруг глядит: цвет песка изменился – бурым стал, точно на него кровица пролилась. И нет конца красным дюнам. Вдруг спускается с неба летающий ковёр, машут кисточки его, а сам он волнами ходит. И восседает на нём ведьма сама. Знала девица, что никто на драконицу  взирать не смел. Но девица наша была крепка сердцем и душой добра, поэтому глянула она на старую без страха, прямо в лицо.