Скрепя сердце - Страница 6

вами суммы. Можно подумать, на дракона идёте, а не на степицу! Я не дам и пятидесяти нордиев за такое плёвое дело. И спору тут нет никакого. Сколько я указал в сообщении, которое послал со светом?
 Господин Тойевен, старший управляющий гарнизоном пограничного города Леторида, конечно, немного лукавил. Он прекрасно помнил, какую цену назначил. Но в этот чих Золара для Гвей это было не так, чтобы очень важно.
– Восемьдесят нордиев, – прямо ответила из рода теккей, глядя в глаза, не смущаясь. Она назвала верную сумму, не пытаясь дёшево стоговаться.
– Вот и получишь восемьдесят, как отработаешь, – вставил красивый молодой людин, стоящий рядом с Тойевеном. Он принёс какие-то бумаги, видимо за подписью. Увидев ловчую, неприятно зацыкал. Ниральд тут же сделал шаг, но рыжая остановила его, едва заметным жестом ладони. Она не смутилась, не покраснела, не сверкнула глазами, не улыбнулась. Она восприняла парня, как пустое место. Теперь он тщетно пытался привлечь её внимание. Рыжая не слышала и не видела его.
– Прошу, Дари, я сам, не беспокойся, – как-то виновато произнёс старший военной управы Леторида.
Молодой людин ещё раз вожделенно цыкнул и ушёл.
– Мой будущий зять и следующий старший Леторида, – отрекомендовал солтос, и несколько виновато добавил.  – Дочка, Гайдерин, влюбилась без памяти… Не оставлять же без куска хлеба. Пока мне помогает… Так на чём мы остановились?
– Вы предложили сумму, которая гораздо меньше, чем стоит эта работа. 
– Да, да, да, – затараторил некогда полноватый, а теперь осунувшийся, невзрачный людин с мешками под глазами и бородавкой на носу. Он то прикрывал глаза ладонью, то как-то быстро, украдкой взглядывал на девушку, и снова закрывался ладонью. – Кажется, припоминаю. Восемьдесят нордиев. Это я указал в порыве щедрости. Но, дорогая, поверь, не стоит эта… эта тварь… таких деньжищ. И вообще, ты, милочка, лучше дай мужику своему сказать, а сама…
– Я говорю от имени нас обоих, – жёстко оборвала Гвей. – И разговор не окончен. Скажи, господин, сколько сейчас стоит нанять служивого? Обучить его, поставить на довольствие, одеть, обуть, вооружить? Выкупить пару раз из долговой ямы, отплатиться за него отцу несостоявшейся невесты или загладить вину перед хозяином местной корчмы за погром?
 Солтос молчал, но в глубине его глаз блестело чёрное пламя.
– Так скажи, господин, скольких твоих людинов уже забрала степица? Скольких ты послал на верную смерть, прежде, чем решил расщедриться на вшивых восемьдесят нордииев? Ответь, хочу знать, во сколько ты ценишь их жизнь!
 У рыжей ведьмы блестели глаза, как угольки, вытасканные из пекла. Она замолчала, но Тойевен всё ещё слышал её голос в ушах. И, что страшнее, видел искривлённые остывшие лица…
Их несли на грязных простынях, мужики да лавочники, а бабы выбегали за ворота и долго протяжно выли, словно собаки. И тогда ещё к своему стыду он подумал, сколько будет писанины!.. Да, он тогда ещё не догадался… И никак не мог и представить, что  не сможет заполнить бумаги, так как руки будут дрожать.
Тогда, благо из местных, кто пошёл за раненными солдатами, никто не пропал. Уважаемая эльфийка-маг, прибывшая в Леторид только для перехода через портал, согласилась сопровождать процессию, отпугивать степицу. Но вот слишком спешила, чтобы остаться и помочь с охотой…
И вдруг кто-то закричал: «Лекаря! Этот ещё…»
– Кто-то вернулся? – от бархатистого голоса солтос вздрогнул. На миг ему показалось, что слова звучат в его голове. Но достаточно было мимолётного взгляда из-под ладони на рыжую бестию, чтобы понять, ему не кажется, это не наваждение и не сон. – Значит, кто-то её, еле ковыляющую, босую, растрёпанную, худую и шуршащую синим подолом исподней юбки, видел. Ты, господин, нашёл в себе мужество посмотреть в те безумные глаза?
Господина Тойевена прошиб озноб. Голову повело, и комната покачнулась. Спрятал глаза за ладонью, зачем-то мельком взглянул на подоконник, и тут же закрылся рукой. Холодная рука лежала на горячем влажном лбе. К в момент онемевшим пальцам медленно возвращалась чувствительность, а к голове – мысли.
 Сколько лет он на этом месте, а такой настырной чародейки не видывал. И что ж её, заразу, так жадность рвёт.
Зашёл за бюро, упал на кресло, уложенное старыми подушками, закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами.
Ему было решительно всё равно, что там подумают про него эти ловчие. Тем более, он и так чувствовал себя, как на ладони, больно ловко ведьма эта читала мысли… Любой госпоже эльфийке-магу подстать… Но что же теперь делать? Говорит-то верно, как по написанному….
В комнате было по-прежнему тихо. Ниральд терпеливо ждал, не сходя с места. За всё время у солтоса он не проронил ни слова. Но ни одна вскользь сказанная фраза, ни один жест, ни один взгляд от него не укрылись. И