"ЕСТЕСТВО" Глава 12 - Загадка черных карликов - Страница 4

впалых щеках, а также несколько красноватых порезов свидетельствовали, что мужчина регулярно бреется.
   – Кто вы? – негромко, но очень отчетливо произнес седовласый незнакомец на безупречном русском языке. Не дождавшись ответа, он поднялся со своего места и направился к нам. Опешив, мы сбились в плотную группу в нескольких шагах от «престола», не зная, как реагировать на такой поворот событий.
   – Анатолий Николаевич… профессор, это вы? – раздался неуверенный голос Станислава.
   Старик вздрогнул и замер. Он выглядел озадаченным.
   – Мы знакомы? – Его блуждающий взгляд внимательно осмотрел каждого из нас и остановился на Станиславе.
   – К сожалению, мы никогда не встречались. Но ваша старая соседка, у которой мне довелось пожить некоторое время назад, много рассказывала о вас.
   – О-о! Эта славная женщина… Как же ее звали? Дарья Семеновна, кажется… Я ее не раз вспоминал. – Глаза профессора приобрели задумчивое выражение. – Как она поживает? Наверное, постарела еще больше. Ведь с нашей последней встречи прошло… годков пять, если мне не изменяет память. А может, она уже…
   – На этот счет у меня сведений нет, – ответил Стас. – Поселок частично выгорел во время лесного пожара. Так что ваших домов больше не существует. Стало быть, и дальнейшая судьба вашей соседки мне не известна.
   – Очень печально! – Анатолий Николаевич тяжело вздохнул, а затем взглянул на сидевших на соседних тронах кахаров, которые с любопытством наблюдали за происходящим. Обменявшись с ними парой фраз, профессор пригласил всех к столу.
***
   Прием, устроенный черными карликами в благодарность за освобождение племянника старейшины, запомнится мне на всю жизнь. Мы расселись вокруг огня, потрескивающего в очаге, выслушали немногословный кахарский тост в честь застолья, и принялись за еду.
   Признаюсь: я отродясь не пробовал такой вкусноты! Мало того, что все продукты были абсолютно натуральными и экологически чистыми – кулинарное искусство кахарских поваров и поварих также оказалось великолепным. Изумительные яства прекрасно дополнялись местным алкоголем: приготовленный на основе все тех же светящихся грибов янтарный напиток действовал расслабляюще, одновременно вызывая чувство легкой эйфории. Терпкий, словно мускат, он обволакивал гортань и покалывающей волной ублажал желудок. После приема нескольких порций этой божественной субстанции мы стали общаться, как старые добрые друзья, собравшиеся на торжество в каком-нибудь экзотическом столичном кафе. Лиза, обняв свою казанризскую подружку Зею, даже затянула старомодный шлягер.
   Через пару часов Анатолий Николаевич был уже в курсе большинства наших приключений. В ходе разговора он не раз удивленно округлял глаза, а иногда прищуривал их, будто наотрез отказывался верить описываемым событиям. Когда все насытились, выполнявшие роль прислуги карлицы, освободив столы от посуды и остатков пищи, принесли незатейливые курительные приспособления – что-то вроде местного кальяна. Они состояли из немного окислившегося медного кувшина, от которого тянулась гибкая трубка, изготовленная из засушенной кишки животного, заканчивавшаяся пожелтевшим костяным мундштуком. Почуяв аромат табачного дыма, Денис от радости чуть не упал с табурета. Отказаться от курения было невозможно из-за правил местного этикета, так что «кальян» опробовали все, даже те, кто бросил или вовсе никогда не увлекался этой вредной привычкой. Благодаря ему, а также спиртному, выпитому ранее, завершение застолья практически не сохранилось в моей памяти.
   Утро оказалось неприветливым. Голова гудела, как испорченная шарманка, а запах изо рта перебивал ароматы, доносившиеся из загона для скота по соседству. Сколько продолжался мой сон, сказать не берусь. Рядом с собой я обнаружил спящих друзей. Мне припомнилось, что накануне ночевки было решено, что те, кто покрепче стоит на ногах, отправятся в наш лагерь, чтобы оставшиеся там ребята не волновались, а я, Денис, Макс и Василий останутся у кахаров, чтобы как следует выспаться. Нас уложили в уютном гроте в глубине пещеры; перинами служили большие бурые шкуры неизвестного мне зверя. Нырнув с головой в густую шерсть, я отключился моментом.
   Наконец, полностью проснувшись и нащупав в полутьме свою обувь, я направился к выходу из пещеры. Встречавшиеся на моем пути кахары почтительно кланялись, как мне показалось, втихаря ехидно ухмыляясь. Вероятно, вид у меня был непотребный, поэтому я озадачился поиском источника воды сразу, как вышел из пещеры, мечтая поскорее привести себя в надлежащий вид. К счастью, долго искать не пришлось: недалеко от входа в жилище кахаров располагался небольшой благоустроенный водоем в окружении плакучих ив. На левом берегу возвышалась красновато-коричневая беседка, оплетенная, словно корзина, ивовыми прутьями и виноградом. Спелые грозди свисали тяжелыми синими кистями над входом и по стенам нехитрого строения, создавая особую атмосферу провинциального комфорта и уют. При желании можно было спуститься в воду по каменным ступеням прямо из беседки, чем я и не преминул воспользоваться, чтобы искупаться.
   Я всласть наплавался и нанырялся, когда вдруг услышал поблизости сильный всплеск и почувствовал, что кто-то меня крепко схватил за ногу с явным намерением утянуть под воду. Отчаянно сопротивляясь, я с трудом вырывался из цепкой хватки, вынырнул на поверхность и услышал