Даже как-то боязно немного выкладывать. Воть.
Даже если вы сами того не хотели,
(А мне будет нетрудно вас в этом понять)
Вы, быть может, вновь вспомните, что значат двери,
Что собой, как ключом, нужно всем открывать.
**
Он всегда одинок был в весенней войне
С миром, что, расцветая, учился дышать,
С солнцем, что благосклонно к влюблённым вдвойне,
И с дождём, что в одно мог все чувства смешать.
Только ветер, что тихо на ухо шептал
Листьев шелестом тайны подлунных небес,
И Осколок из прошлого, что согревал
Ровным пламенем лёгких незримых чудес,
Были – хоть лишь одной! – но уступкой в войне.
И всё чаще со временем он замечал,
Что живёт, будто спит; будто странник во мгле,
Что внезапно свой путь в темноте потерял
И увидел вдруг свет. Что же делать ему,
Если выбора нет? Только к свету идти,
Потому что останется кануть во тьму,
Если так и не знать никакого пути.
Потянулся он к свету. Живые огни
Так лучисто сияли и звали вперёд…
И совсем другим смыслом наполнились дни,
И не спал потому он ночей напролёт…
Снова ветер тихонько на ухо шептал,
А Осколок всё ярче светил изнутри,
А он, вторя листве, ветру строчки давал,
Чтоб в подлунное небо летели они.
И являлись людей лица взору его,
И одно, остальные собой заслоня,
Свет Осколка с собою ему принесло,
Осветившего сумерки каждого дня.
**
Время шло, и огонь так же ровно сиял,
Но он вспомнил однажды о старой войне,
И, хотя дух его ту войну отрицал,
Всё ж тревога пришла, как отрава в вине,
Что текло в его венах. Глухая тоска…
Редко – светлая. Снова забыв обо сне,
В лунных бликах высматривал вражьи войска,
И летели тревожные строчки к луне.
**
А когда он увидел, как листья летят,
Чтоб под снегом забыться в сверкающем сне,
Попросил, чтоб ему объяснил листопад,
Как же быть с той войной, что придёт по весне,
Как же быть с, хоть и светлой, но всё же тоской,
И с тревогой, что душу так медленно рвёт,
И с тем ликом, что счастье несёт и покой,
Но иного огня уже ищет и ждёт.
Ничего не ответил ему листопад.
Мигом ветер утих. Только лишь в тишине
Шелест листьев, что сами с собой говорят,
Перед тем, как исчезнуть в снегов пелене.
Он вздохнул, вдруг поняв, как же сильно устал
От бесплодной борьбы, от тоски и тревог,
Как хотел уже, чтобы другим кем-то стал:
Или призраком, что бы огонь превозмог,
Или ветром свободным, что б горя не знал;
Или снова родиться, чтоб счастье не звать…
«Эй, вы слышите?! – в небо кричал – Я устал!
Я готов вам Осколок навеки отдать!»
В тот же миг полетела листва перед ним,
Он услышал, как голосом шорох вдруг стал:
«Я услышал тебя. Что ж, ты станешь другим,
Обретёшь жизнь, которую долго искал.
Я желанье исполню. Победа в войне
Для тебя одним станет лишь шагом вперёд,
Ты пойдёшь через дверь, что возникнет в стене,
Что немедленно душу любого убьёт,
Кто шагнёт на порог, не увидев ту дверь.
Ну а если не сможешь шагнуть ты туда,
Знай: она в твоём доме явилась теперь,
И останется стражем твоим навсегда».
И увидел он дверь, лишь вернулся домой,
Контур, призрачный образ на белой стене.
Ждал он дня, когда сможет покончить с тоской
И поставить последний мат в этой войне.
**
Так прошли день за днём, так прошёл ровно год,
Контур двери в стене становился ясней,
А безумья реки – всё неслышимей ход,
Чёрных вод над спокойствием илистым дней.
Он заметил тогда, что противник слабей
Становился заметнее день ото дня,
Что тревога, и чувства, и лики людей
Утекали, как струйка живого огня.
И настало то утро. В холодном поту
Он проснулся и понял. Смеясь и крича,
Он рывком открыл дверь и шагнул в пустоту,
Разрубать свою душу ударом сплеча.
Но куда он попал? Что за морок иль бред:
Он всё в той же клетушке всё с тем же окном…
Он рванулся назад… А двери уже нет.
Лишь блестит.. Янтарём ли? Алмазом? Стеклом?
Вместо скважины в двери, которой там нет
И ключа к ней, которого быть не должно,
Духа часть, тот Осколок, что нёс ему свет,
То застывшее камешком в венах вино.
Охватило безумье измученный ум.
Он рванулся – спасенье! Открыто окно!
Но, как вкопанный встал, лишь услышав вновь шум
Листопада, что нёс ему весть: «Суждено
Тебе снова погибнуть, чтоб призраком стать,
Или, снова родившись, вернуться назад,
Или с ветром и звёздами в небе летать,
Чтоб надолго забыть, как был дух твой разъят.
Суждено тебе это самим же тобой.
А когда ты решишь, что устал забывать,
Духи ночи откроют тебе путь домой,
Лишь они в силах двери назад открывать.
А вернётся Осколок к тебе или нет,
То не вправе никто и не в силах решать,
Если дух оттолкнул от себя свой же свет,
То не тьме и не сумеркам свет возвращать».
**
Выбрал он. И понёсся, как пламень в ночи,
Будто молния в туче иль ветер над ней,
И, презрев все запоры, замки и ключи,
Разбивая все двери, рвал каждый из дней
На куски – чтоб был этот день тут же забыт!
Те, кто всё же ему смог в глаза посмотреть,
Ужасались тому, что в них радость горит,
Обжигающе-яркая сладкая смерть.
И теперь, кто не знает о нём ничего,
(А таких, уверяю вас, больше стократ)
На ночном звёздном небе увидев его,
О заветном желаньи подумать спешат.
**
Даже если вы сами того не хотели,
(А мне было нетрудно вас в этом понять)
Я надеюсь, вы вспомнили, что значат двери,
Что собою нам всем суждено открывать.
Много всего намешано тут. Именно поэтому хотелось бы именно к нему услышать комментарии. А то я и сам толком не знаю, как к "Осколку" относиться.
ЗЫ "Ощущение метеора" - действительно великолепно. Опробовал на себе, хоть и не до конца
