|
Тринь, тринь, тринь. Будильник настойчиво лишал меня остатков сна. Включилось радио.
- Сегодня прелестный денек, - утверждал диктор, - за окном плюс 25, такая погода останется до вторника.
Еще четыре дня. Эх, черт, уже не заснешь.
- …и как всегда лучшая семерка Стрелков. Раолин Две Руки лидирует! Да граждане, вы должны знать своих героев! Уже семь месяцев это бессменный лидер. Этот человек не дал захватить город месяц назад. Когда, как вы знаете, наш пост уничтожили и через восточные ворота прорвались четыре бойца Кораннийцев. Он в одиночку дрался и победил! Воистину герой, не давший им позвонить в Городской колокол!...
Да, Раолин Две Руки был лучшим. Говорят, он стреляет c двух рук, старенькими ПМ и никогда не промахивается. Конечно, он не брезговал и АКМ, и другим оружием средней тяжести. Самое забавное, я его даже и не видел ни разу. Даже когда давали «вахту», где в основном и знакомились Стрелки.
- … Ким Быстрый. Последний боец вошел в семерку лучших, обогнав Карающего с минимальным разрывом! Наши Стрелки хотят стать лучшими! А теперь…
Что? Я вошел в семерку? Как? Ким Быстрый - это мой псевдоним. Военная Игра
была моим основным источником дохода (хотя Городской Совет все время урезал жалованье, как - будто Стрелки защищают не их интересы!), но мне не хотелось стать известным. Хотя с другой стороны это даст мне привилегии. Начиная от Медали и заканчивая утроенным жалованьем. Хмм, надо заехать в штаб.
Утро действительно было чудесным. Листья на деревьях приобретали желтоватый окрас, по небу плыли не большие тучки, в общем, все настраивало взять выходной и сходить в бар «Голодный охотник». В этом месте любили отдыхать раскрепощено, что и привлекало половину стрелков города.
Добраться из моей квартиры до штаба, большого серого здания в центре города, можно было за 20 минут пешком. Однако я уже настроился на качественный отдых, так что пошел на остановку. Среди не высоких деревянных домов железный остановочный комплекс выделялся как памятник постиндустриальному миру.
Единственным муниципальным транспортом пережившим «Последнюю Войну», оказался трамвай. После того как запасы нефти кончились на земле, все машины стали использовать энергоисточники. Легковая машина могла на одном аккумуляторе преодолеть около ста километров.
Люди на остановке сонно зевали, кто спешил на работу, кто с нее ехал. На лавочке сидел молодой парень, слушающий плеер, он не носил знаков отличия. Две старушки неспешно беседовали, Две белые ленты обвязанные вокруг плеча обозначали, садоводов высокой категории.
Из двора дома, стоявшего по близости вырулила машина с открытом верхом. Багги, с тремя стрелками. Они презрительно смотрели на людей ждущих трамвай. Несколько человек поспешно отвели взгляд.
- Эй, «миры», дорогу! Мать вашу…! – крикнул один из молодых людей.
Вместо того, что бы выехать на дорогу, водитель свернул на остановку, заставляя народ разбегаться. Не доезжая до меня десяти шагов, машина резко остановилась. Три молодых охотника, «зеленые», судя по погонам: младший лейтенант и два солдата.
Лейтенант привстал, держась за защитные дуги машины.
- Может, возьмем этого «мира» на потеху? – лейтенант ткнул пальцем в сторону молодой женщины. Та вздрогнула и опустила глаза.
Я, конечно, слышал, что некоторые стрелки издеваются над «мирами», но впервые увидел. Миры – так называли средний класс общества, они не участвовали в Военной Игре, убить их считалось полным дилетантством для стрелка. Они работали, развлекались, платили налоги Совету города или же тем, кто завоюет город. Если город менял «власть», то «миры» просто платили новому хозяину.
Стрелки спрыгнули с автомобиля. Лейтенант подошел к женщине и взял ее за подбородок.
- Молодая, пышная, - он повернулся к приятелям, - ну что, возьмем?
Прощай, прощай мой тихий отдых.
- Эй, салага. Наверное, кто-то хочет попасть в Штрафбат Штаба.
Лейтенант отпустил женщину и вызывающе посмотрел на меня. Один из солдат выразительно положил руку на кобуру. Он угрожает мне? Обсмеяться. Второй вразвалочку двинулся ко мне.
- У «мира» голосок прорезался. Кто-то сейчас будет долго и упорно извиняться.
Черт, почему я не в форме. Потому, что решил отдохнуть, слиться с толпой «миров». Всегда, когда я отдыхаю, создаются проблемы.
Ко мне тянутся грязные руки и естественно, я их ломаю. Мельком оцениваю их шок, «мир» ударил стрелка! Вторым движением пинаю в живот лейтенанта. Разворачиваюсь к последнему и смотрю прямо в ствол его Десерт Игла. Его рука трясется, на лице страх, губы шепчут:
- Вторая поправка «Закона».
Хорошая поправка. Разрешает застрелить любого «мира» если он нападет на стрелка. Не думал, что ее когда-нибудь применят ко мне.
Неожиданно рядом возникает паренек в наушниках, вцепляется в пистолет и двумя руками задирает его в небо. Раздается несколько выстрелов…
- Остынь придурок! Это же стрелок, такой же, как ты.
Солдат перестает сопротивляться. Все сразу проясняется, «миры» вокруг давно разбежались. Лейтенант отряхивается, помогает подняться второму солдату. На их лицах немного досады, и обида.
- Почему вы без отличительного знака?
Лейтенант спрашивает уверенно, он знает, что ему за «ситуацию» ничего не будет. Городу не хватает стрелков и поэтому им много чего спускается с рук.
- Человек захотел прошвырнуться по городу, снять пару девочек, самому, а не за «знак», чтоб на их лицах была радость, а не бытовая необходимость.
И снова паренек ответил. Хотя был ли он паренек. Ему могло быть вполне и двадцать и тридцать лет. Такой тип людей, у которых возраст плохо читается по лицу. А может действительно достать «знак» стрелка и получить бесплатную девушку? Фу, какая гадость.
- Стрелки, особенно в высоком звании, часто так поступают, - теперь парень намекал на себя. Лейтенант тугодумом не был. Быстро высказал извинение за прецедент и влез с недовольными солдатами в тачку.
Через минуту на остановке начали накапливаться ожидающие, и уже ничего не напоминало о «прецеденте». Мужчина протянул руку мне:
- Мое имя Ра.
- Ким, - ответил я и пожал его руку.
Он расправил плечи и с уважением посмотрел на меня.
- Поздравляю Ким, ты вошел в «Жестокую Семерку».
Черт, как-то даже неудобно, что тебя на улицах узнают.
- Ой, мой трамвай. Ну, бывай Ким, еще свидимся, - и не дав вставить и слова, он прыгнул в серенький трамвайчик.
Хорошее начало хорошего дня. Ну, на фиг, этот штаб, пойду я сразу в бар. Награды подождут.
Бар располагался в старом каменном здании, на стене висела неоновая вывеска «Голодный охотник» и маленькими буковками приписка «Вход только Стрелкам». Охранник знал меня в лицо, не спросив документы, он просто кивнул.
Тусклое освещение из лампочек 40 ватт, железные столы, пьяные лица, знакомые и не очень - все в сигаретном дыму. Я сел за барную стойку и закурил «Китайскую папироску».
Бармен, седой суровый мужик, сорок лет бывший стрелком, кивнул мне и слегка наклонившись, сказал:
- Сегодня в городе пополнение, приехали Стрелки из Сибири, говорят профессионалы.
Потом его взгляд скользнул по моей одежде, он ухмыльнулся.
- Ищем качественного отдыха?
- Типо того, - ответил я.
Из Сибири? «Вахта» будет через неделю, и я в нее попадаю. Наверняка познакомлюсь с кем-нибудь. Интересно, они и вправду такие суровые как о них говорят.
- И кстати, - бармен улыбнулся, а это он делал редко, - поздравляю со вступлением в «Жесткую семерку».
- Да ладно, - я начал было отнекиваться, но бармен настойчиво перебил.
- У тебя 84% эффективность и сорок четыре фрага.
Черт, а он умеет испортить настроение. Ну не объяснять же ему, что меня просто напросто окружили. И я пробивался, думая не о фрагах, а как бы выжить. И ничего приятного в 44 четырех убийствах не было. Просто работа.
- Урод ты Василий, - бармен в ответ подмигнул.
- Открыл Америку, - старое выражение еще использовали в речи, хотя от самой Америки после «Последней Войны» ничего не осталось.
На моём плече сжимается сильная хватка.
- Стрелок, - голос приятный, мелодичный, - ты Герберта «Дюну» читал?
Оборачиваюсь. Хмм. Да уж. Женщина-стрелок довольно редкое явление. Симпатичная женщина-стрелок, явление одно на миллион. Черт, подери женщина-стрелок, симпатичная и с третьим размером груди это удача. В черной форме, с нашивкой в виде головы волка. Из группы «Сибирские Волки». Вот и познакомились.
- Да, читал.
- А Достоевского «Преступление и наказание»?
- Про мальчика с топором? Читал.
Она приподнимает бровь, явно не ожидала. Раздается хохот, я смотрю в сторону столика. Ага, группа Сибиряков с интересом на нас смотрит, и периодически посмеивается. Хмм.
- Тогда идем.
Она берет меня за руку и ведет наверх, в номера.
- Только молчи, не порть себе представление, - говорит она,- я улавливаю лукавые нотки. О боже мой, меня сейчас трахнут, причем на спор.
Я прикрываю глаза рукой и качаю головой. Черт, а почему бы и нет? Ура! Праздник удался. Обнимаю ее за талию и иду в самые шикарные апартаменты.
Глава вторая.
Я всегда легко относился к сексу. Для меня – это продолжение разговора с интересной девушкой. Я не развратник. Я стараюсь придерживаться секса с одним партнером. Всегда, считал себя довольно опытным в этом деле.
Но. Сегодня я имел самый интересный, страстный, и безумный секс. Меня трахали всю ночь, черт, даже ноги болят.
«Китайская папироска» медленно тлеет в моих пальцах, норовя в скором времени обжечь мои пальцы, а я в голове, все прокручивал, эти воспоминания последней ночи.
Я даже не спросил ее имя. Что ж, неплохо отметил вступление в «Жесткую Семерку».
Утро дождливое и туманное, как я и люблю. Штаб находится не далеко от бара, и это иногда очень хорошо. За пять минут я успею быстренько съесть два бутерброда, побриться (правда, порезавшись), выпить кружку кофе. А еще через пять минут, топтать порог Штаба.
Тут старые стрелки разрабатывают стратегические планы. Официально ими руководит совет города, но они никогда не вмешиваются в детали. Не потому, что они не разбираются в военной стратегии, а потому, что в бой ведет командир писавший план.
В канцелярии на меня смотрит толстый «мир». Я не люблю завхозов, честно, не люблю. Мне пофиг на их жадность, на то, что они боятся меня и презирают одновременно, я не люблю их потому, что я злой и циничный человек. Канцелярия живет за счет нас стрелков, но она не прописана в «Законе». Часть добытой добычи уходит к ним, а они презирают стрелков за наш кровавый труд мира.
- Ким Быстрый, сорок четыре фрага это сорок четыре тысячи кредитов, так ваша ставка десять тысяч, а вы попали в «Жестокую Семерку».
Странно, что канцелярская крыса употребляет сленг стрелков.
- Значит, ставка утраивается. Итого, - он посмотрел в потолок, прикидывая сумму, - 74 тысячи кредитов и жетон Снайпера.
Загребаю пачки денег и бумажный мешок, и собираюсь уйти, когда слышу в след:
- Ким ваше дежурство через 2 дня.
- Что? – видя растерянность на моем лице, клерк улыбается, - я день как с дежурства.
- Город ожидает массированную атаку, последнею в этом году, говорят, у врагов есть БТР, и куча патронов. Все активные стрелки выйдут на бой.
Он ждет мою реакцию. Хорошая идея испортить отдых, сообщив, что через два дня придется воевать на почти открытой местности с БТР, воевать с калашом…. Этой, гниде, все равно здохну я или нет, даже если Совет сместят, канцелярия останется….
Ухожу, не оглядываясь, и черт бы его побрал, натыкаюсь на Шального капитана:
- Ким, хорошо, что ты заглянул на огонек. Есть не большое дельце, выслушаешь меня? - при этом его стальная хватка на моем плече не разжималась, - поступил донос, что в одном из подвальчиков обосновалась порностудия. Ты же знаешь, что это нарушение «Закона».
- Хорошо. Давай адрес, я по пути заскочу.
Капитан улыбнулся и сильнее сжал мое плечо, выдавив из меня измученную улыбку в ответ.
- Едь на улицу Покаяния, дом семь. Я дам тебе напарника, хороший малый, - тут капитан рассмеялся, словно сказал какую-то шутку, - в общем, выпиши себе ствол какой-нибудь в оружейной и дуй. Напарник будет ждать в машине на улице.
По сути стрелки регулируют городские вопросы, это тоже часть моей работы. В прошлом году, весной, один «мир» нашел старый склад оружия. И попробовал его на своем соседе. Чувство власти ему понравилось и стволы, он не спешил сдавать.
Его расстреляли в упор с четырех автоматов. Это было первая моя акция в городе. Помню, тошнило тогда 2 дня. Как посмотрю на колбасу или еще, какое мясо и бегу к туалету.
Оружейная комната в Штабе – место, которое нагоняет трепет на самого прожженного стрелка. Видео камера и пулемет под потолком. Дверь из легированной стали, система электрических замков.
- Гарри, это я, Ким, - я машу рукой в камеру.
Несколько секунд ничего не происходит, потом раздаются щелчки, и дверь откатывается в сторону. За небольшим столиком сидит пожилой мужчина в очках. Он настоящий англичанин, правда, прожил в России уже больше 20 лет.
- Пришел выбрать себе ствол? Любимый Калашников?
В его голосе до сих пор чувствуется акцент.
- Присмотрю, что-нибудь для города. Пополнение было?
Я прохожу мимо стен увешенным разнообразным оружием, от максим-пулемета и до метательных ножей.. А вот и закрытый стеллаж и на секундочку я останавливаюсь, там за закрытыми створками лежит Гаусс ружье. Единственный экземпляр во всей нашей области.
- Есть старый ТТ, несколько ПМ, ну и один трофейный УЗИ.
- Пистолет-пулемет?
Гарри выкладывает на стол УЗИ, смазанный, местами видны следы от напильника.
- Переделан, под наш стандарт пуль. Есть пули со стальным сердечником, разрывные и дум-дум. Обойма тридцать патронов, прицельная дальность, - на секундочку он задумался, - метров 70.
Пойдет. В основную кобуру, под правую руку УЗИ. Под левую, вспомогательную, израильский десерт игл. Убойный аргумент.
- И еще, - Гарри с ухмылочкой подводит меня к высокому ящику, - это пришло сегодня, вслед за ребятами из Сибири. Особая броня.
Из ящика он достал странный черный плотный костюм. Толщина ткани была полтора сантиметра, на сгибах и перчатках меньше. На груди были рельефы, на левой руке, была мягкая панелька. На плече клеймо «ТехноСиб», такое же клеймо я видел на Гаусс ружье.
- Последняя довоенная разработка. Пули держит замечательно. Костюмы для «Жестокой семерки» и для всех Сибирских Волков. Всем остальным металлопластиковые костюмы.
Меня долго уговаривать не пришлось. Костюм, когда я его одевал, был, словно твердая резина, но стоило мне застегнуть последнюю липучку, как он обрел легкость и подвижность.
- Говорят, вынесли их с последней сохранившейся базы.
Какая прелесть. На мне как влитой. Интересно, что за панелька…
- Ну как я выгляжу?
- Мачо! – с улыбкой отвечает Гарри.
- Ладно, я побежал, - наношу в воздухе удары по невидимому противнику, - есть небольшое дельце.
- Погоди, друг, - Гарри склоняется, достает из под стола Медаль. – Нацепи-ка ее. Она придаст твоему голосу уверенности…. Ты же не забыл, что я Хранитель Наград.
Свои шмотки и деньги кладу в личный шкафчик. И радостный, иду к машине. Навстречу мне попадается младший лейтенант, буянивший вчера. Его растерянный взгляд скользит по мне, узнает, потом плавно на Медаль. На его лице страх. Чтоб добить его окончательно, я поворачиваюсь боком, и он рассматривает мой погон Майора. Подмигиваю и прохожу мимо. Он еще долго будет думать о своем поведение.
В джипе, с открытом верхом, сидит молодой человек. В аналогичном костюме. Он неторопливо курит «китайскую папироску» и приветливо машет руками.
- Ба, да сегодня день встреч, - говорю я.
- Земля круглая, Ким, - отвечает мне Ра. Я начинаю шевелить мозгами и постепенно картина проясняется.
- Ра это сокращенно от …
- Раолина Двух Рук, - перебивает он меня. На его плече погон Полковника. – Залазь в машину, тут не далеко.
Ра ведет машину уверенно, бибикает мимо проходящим девушкам.
Небольшое серое здание. Вывеска гласит «Цифровое фото». Деревянная дверь со щеколдой. Раолин долбит по двери:
- Открывайте!!! Это отряд ГС, - орет он. За дверью слышны шаркающие шаги. ГС – это городская стража или «грозные стрелки», отряды регулирующие деятельность города.
Дверь открывает молодой паренек. Очки на носу, длинные, грязные волосы. На нем старый костюм и плечо перемотано лентой. Судя по ленте, он не плохой профессионал, фотограф 4 разряда. Раолин отталкивает его и проходит по лестнице в низ. Я иду за ним, держа в поле зрения фотографа. Слышу грубый мат, дохожу до комнаты и понимаю напарника.
На диване сидят две девчушки лет 9-10. Одетые только в чулки, они свободно позируют перед объективом. Комната обита тканью красного цвета. Рядом несколько столиков.
- По 74 поправке и по 36 поправке «Закона», - убийственным голосом начал Раолин, - вы обвиняетесь в совращение малолетних и распространение порнографии.
- Вы ошибаетесь, - неожиданно низким голосом начал фотограф, - это часть утерянного искусства. Я нашел старые журналы, с фото. Это считалось большим искусством. Я вам покажу.
Он двинулся к столику. Неожиданно, в руке Раолина возник ПМ и четкий выстрел опрокинул фотографа на стол, рассыпая журналы.
- Приговор – реабилитация на месте.
- Ты идиот? – я поворачиваюсь к нему. – Можно было и не убивать! К тому же на глазах у детей. Ограничиться штрафом и выговором. По 74 поправке стрелок сам выбирает вид реабилитации!
Две девочки обнялись и с полными слез глазами смотрели на нас. Одна из них шмыгнула носом.
- Братик…
- Это уже не важно, - зловеще произносит он, - как соучастницы нарушения поправок их ждет та же участь.
На этот раз я успеваю. Хватаю его руку с оружие и задираю ствол вверх.
- Остановись ненормальный!
Раолин просто рычит в ответ. И нападает на меня.
В детстве, я изучал карате, бокс, но потом остановился на джиу-джитсу. Я действительно не плох в рукопашной драке. Но за ударами Раолина просто не мог уследить. Меня хватило за десять секунд боя. Потом с разбитой губой, носом, я просто обхватил его и повалил на пол.
- Бегите! Черт бы вас побрал! Бегите! – ору я девочкам. Но те словно не слышат меня. Сидят, обнявшись, в той же позе. Раолину удается освободить руку и сокрушительный удар с локтя отправляет меня в легкий нокаут.
Я открываю глаза. В ушах шумит, перед глазами пелена. Надомной стоит Раолин, в его руках ПМ.
- Приговор – реабилитация на месте, - безразлично произносит он, и прежде чем я провалился в забытье, раздались два выстрела.
Глава третья.
Я сижу в одних трусах на кровати. В номере. Снизу идут звуки веселья. Домой не хочется, а Бар единственное место, где я как дома. Прижимаю тряпочку, мокрую и холодную к разбитому носу. На душе мерзко. На журнальном столике лежит разобранный десерт игл.
Дверь кто-то стучит.
- Идите к черту!
Стук повторяется более настырно. И прежде чем я успеваю открыть, дверь вышибается с ноги. В комнату вваливается сибирячка. Безумный взгляд, для меня как удар хлыста. Она подпрыгивает и бьет двумя ногами. Я отшатываюсь на несколько шагов.
- Никогда не смей нападать на моего брата!!! – орет сибирячка. – Или я оторву тебе твои причиндалы!!!
Она снова замахивается, но с меня уже хватит. Я уворачиваюсь, подхватываю руку и швыряю ее через плечо на кровать. Придавливаю ее к постели, при этом получаю болезненный удар в ребра.
- У меня кроме брата никого нет! Не смей его трогать!!! Или я тебя….
Ее голос срываться на рыдания и мои захваты переходят в объятья. Потоки ее слов я перехватываю поцелуями. Мы быстро избавляемся от одежды. От моих ласк она выгибается дугой, обхватывает меня ногами заставляя глубже входить в нее. Через несколько минут, усталые, словно после марафона, мокрые от пота, мы лежим в постели.
- ….Понимаешь, он просто застелил их, это дело на 1 штраф, а он просто расстрелял их.
- Ра, очень сложный человек, - тихо произнесла она, - ляг так, ко мне на грудь. Просто обними меня.
- Ты его сестра? Он тоже из Сибири?
- Да, - какой странный оттенок голоса, - он уехал давно. Я и не надеялась его встретить.
- Я вызову его на дуэль, - тихо говорю я.
- Хорошо, - грустно произносит она, и крепче обнимает меня, - тогда он убьет тебя.
Я ложусь на ее грудь и впервые в жизни плачу. Плачу от бессилия и невозможности, что-либо изменить. Плачу и обретаю силу.
- Если так, - уже горько улыбаясь, произношу, - тогда я хочу от этой ночи все. Всю тебя.
- Завтра, будет трудный бой, и я хочу выспаться, так что у нас еще максимум час.
Утром я проснулся один. Встал, за 15 минут до будильника. По привычке выкурил одну «китайскую папироску», и посмотрел в окно. Ни души. Естественно миров предупредили, и во время военной игры, они все находятся в бомбоубежищах.
Странное спокойствие заполнило меня. Может – это и есть готовность к смерти?
Я прибыл в штаб, как раз на сборы. Шальной капитан набирает группу штурмовиков, и я поднимаю руку, но он словно не видит меня. Когда меня не взяли в группу засады, я не выдержал.
- Никого не забыли?
- Не горячись, хочешь пулю – за жизнью не станет…
Он подошел ко мне и по-отечески потрепал по плечу. Еле сдержался, чтоб не двинуть ему в челюсть.
- Ты будешь держать «башню».
- Вы издеваетесь? – меня колотило, - перед ней же обрыв. Вы не думаете, что они полезут по отвесной стене под пулями? Да мы несем там пост, просто из вежливости. Посадите туда новичка.
- Выговорился? – в голосе Капитана, был металл. – Тебе было приказано держать пост А2, вот едь и держи его. «Башня» уже укомплектована. По прибытию дай сигнал по рации.
Не много успокоившись, я пошел на пост. Как я понял, буду там один. До поста двадцать минут ходьбы. Интересно, что подозревает Капитан. Раз направляет меня туда. Что ж, пока местные стрелки и «Сибирские волки» будут проливать кровь, я бдительно буду смотреть в сторонке. Вот дерьмо.
С восточной стороны город окружал большой обрыв. Около трехсот метров высоты и трех километров длины. Словно памятник, на обрыве возвышался старый дот. Он был оснащен тяжелой турелью. Было убийственно брать город с этой стороны.
Совсем охренели. Дверь в дот была не заперта. На полу стоял ящик оборонительных гранат. Два «калаша» с обоймами прислонены к стене.
Какой-то молодой стрелок, ковырялся над турелью.
- Привет! Ты, наверное, мое пополнение. Будем скучать вместе, - весело проговорил я и сделал шаг вперед. Что-то не так!!!
Паренек затравленно посмотрел на меня. Теперь я заметил, что он спилил боек оружия. Парень выхватывает нож и наносит удар. Я делаю шаг вперед и смещаюсь в бок. Удар проходит мимо. Мой нож вонзается в его подбородок. Он дергается, хрипит кровавыми пузырями. Отбрасываю тело в сторону и подбегаю к турели. Черт, без нового бойка, это просто груда металла.
Меня бросает на пол. Из ушей и носа течет кровь. Подползаю к смотровой линии. По склону бежит пехота, человек двести, и едет ТАНК. Последняя модель «Черная луна» полутрансформер. Американский монстр. Где он его откапали. Хорошо, что стреляет болванками, если б комулитивный снаряд, меня бы размазало по стенам. Черт! До пехоты сто метров.
Я подползаю к ящику с гранатами. По две в каждую руку. Гранаты летят под ноги удивленной пехоте. Первый взрывы сдерживают волну, а последующие и вовсе заставляют залечь. Танк снова бьет болванкой, но попадает по крыше дота.
Третьего удара я не вынесу. Хватаю «калаш» и вытаскиваю ящик из дота. Со стороны города ко мне бежит человек. Его черный боевой костюм выдает стрелка. Меня мутит, не могу рассмотреть лицо. Следующий выстрел по доту заставляет меня упасть на землю.
Поднимаю глаза. Рядом стоит Раолин, он тянется к панельке на моем костюме.
- Запомни, в течение пятнадцати минут костюм будет работать на полную мощь. Прикрой меня.
Костюм сжимает меня, чувствуют, что в спину вводятся какие-то лекарства. Что за хрень!? Только теперь я рассмотрел за его спиной Гаусс-ружье. Раолин вскидывает его и бежит. И как бежит! Семиметровыми прыжками. От выстрела ружья в воздухе пахнет гарью и остается дымный след. Танк, наклонил башню и поехал в сторону. Я реву, поднимаюсь и на бегу метаю гранаты. Костюм усиливает движения. Этакое чувство силы. Калаш в моих руках сеет смерть. Кончились патроны! В сторону. Узи и десерт рявкают свинцом. Последнего я убиваю голыми руками. Бой кончается неожиданно.
От моего костюма идет пар. Рядом стоит Раолин. В его руках сломанная винтовка. Он весь в крови, кажется, он кого-то просто разорвал…
- Ты еще не передумал вызывать меня на дуэль? – он усмехается. А у меня просто не остается сил и я падаю на колени. Смеюсь. Окидываю взглядом побоище. Оторванные руки, ноги, и прочие части тела. На танк который наяривает круги и уже зарылся на половину в грунт.
- Эй, не сходи с ума. Игра окончена.
Я не могу остановиться. Смех истерически выходит из меня. Я поднимаюсь и иду к городу, а руки автоматом перезаряжают пистолет…
_________________
Хочу домой слона. Злого и мохнатого. Буду кормить рыбим жиром.
Последний раз редактировалось Булат 19 июл 2007 17:21, всего редактировалось 2 раз(а).
|
В общем, тоже жду продолжения. Не вижу, правда, особого смысла растягивать все это в целую повесть, уж лучше хороший рассказ с четкой идеей, чем размытая повесть просто ради того, чтобы была "куча действия". Но если получится хорошая повесть... 
