|
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ НА АЛТАРЬ АНТИЛОГИКИ, ИЛИ ВАСЕК ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ.
Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены.
Плиний Старший.
- У меня три новости: плохая и две хороших.
- Давай с плохой.
- Сразу все: через пол-часа мир может погибнуть.
- И где же здесь хорошие?
- Ну что через пол-часа, а не сразу, и что "может". Может и пронесет.
- Ты величайший оптимист в мире.
Это точно. Мой дружище Том - весельчак и оптимист. Это ему (да и мне) помогает жить. Надеюсь - поможет и умереть.
- Ну и что случилось?
- Короче, крякнул этот движок, и скоро мы уподобимся ему и уткам и проделаем тоже самое...
Я скептически рассматривал металлическую бандуру. "Гравихренотень", как называл ее Том. Жуткое чудовище: количество торчащих из нее штук всех видов и форм могло привести неподготовленного человека в панику.
Ничего нового я не увидел, и мой суровый взгляд переехал на щуплого доцента - ботаника, который был прикреплен к гравихренотене и проверял экспериментальную его работу.
- Мой друг прав, профессор?
Конечно, этому без году студенту до профессора было как нам до Альдебарана на четвереньках, да еще и с бодуна...
- Поймите, кваззигравитационный реактор синторального типа... - Излюбленное начало излюбленной речи, которую мы, несмотря на нашу научную темноту, можем прочесть наизусть в любое время суток.
Если пропустить пару десятков слов примерной длины букв этак по двадцать-двадцать пять, упростить столько же терминов и кое-как все оставшееся привести в удобоваримый вид... С помощью этого нового двигателя можно в один миг очутиться в любой точке вселенной, как бы она далеко не находилась. И энергии на это почти не уходит. Но если что-то случиться с ним, то и каюк может прийти всему миру...
- ... мегаколлапс.
Том громко поскреб давнешнюю щетину.
- Про вселенский капут ты раньше не говорил, док...
Я грозно сдвинул брови и придал голосу угрожающие нотки.
- До-о-к...
Студентик топтался на месте, смущенно уставившись в пол.
- Короче ... того. Вселенная схлопнется. И все. - Запас его высоконаучных понятий иссяк.
Я вплотную придвинулся к мозгляку.
- А кто пел песни о его надежности? Ваш директор. И все начальство. И...
- Вероятность неполадок - одна к десяти в триллионой степени...
- Значит нам редкостно неповезло, да?
Я нависал над бедолагой-научником. Том ухмылялся. А время текло.
- Ладно, надо что-то делать. Что если его поченить?
Сказано сделано: Том хищно сжимал в руке универсальный инструмент и готовился вскрывать корпус злосчастного квазидвигателя. Но доцент не собирался к нему присоединяться.
- Док, без тебя не справимся.
Но ботаник и с места не сдвинулся.
- Понимаете, - мягко начал он. Но я его перебил.
- Понимаем. Высокотехнологическая техника и тому подобное. Ничего, и не с такими справлялись.
- Не в том дело. Реактор очень прост... Но это технологии чужих и устроен он на синторальной логике...
- Короче и проще.
- Только специальный компьютер, тоже на технологии чужих, разбирается в этих движках. И под его контролем все чиниться. Но я его поправить не могу. Как и любой из людей. Это просто непостижимо для человеческого мозга... Даже вскрыть его не удастся. И не старайтесь.
Том, доселе азартно крутивший очередной болт, неуверенно опустил руки. Тото крышка не снималась, хотя казалось, ее ничего не держит.
- Нам всем конец. И всему миру тоже. - Так студент закончил.
Я погрузился в тягостные раздумия. Не хотелось мне умерать. Совсем прям не было желания.
На выручку мне пришел Том.
- Может Васька позовем? Шанс...
Ну конечно! Если встречаешься с чем-нибудь необьяснимым - зови бортмеханика Васька. Он разберется и обьяснит.
Через три минуты я откупоривал очередную бутылку.
- Не пролевай, Васек. Чай, не казенная.
Васек старался. Еще бы: сам капитан вливает ему в глотку чекушку за чекушкой из личных запасов. И еще спрашивает, не нужна ли добавка.
- Все, - лопочет бортмеханик. - Я ... я ... в кон ... кон ...
Что он в кондиции, самой нужной - это точно.
- Пошли! - Теперь командовал он. Еще бы, он наша единственная надежда. - Ос ... дите отсек... Ик...
Мы с Томом подчинились безропотно. Студент же заартачился.
- И что этот пьяница будет делать. - Он недовольно упер руки в бока. - Он ведь даже не знает, что такое синтористика. Слова то такого не слышал...
Мы силой вытащели строптивого из машинного отсека и плотно закрыли дверь.
- Это таинство, - сказал я, - ритуал. Жертвоприношение на алтарь антилогики, если хочешь.
- Да вы... - и хлипкий ученый треснул Тома в нос. - Он же его сломает!
У студента началась истерика. Все порывался вызволить дурмашину из лап "механика-садиста". Удержать его было трудно, но мы справились. Вот ведь какие страсти. Прямо реакторофилия какая-то.
- Ниче, - приговаривал совсем необижающийся Том, - наш Васек с галапетянином общий язык нашел и пять лет с ним дружит. Что ему твоя гравихренотень...
- Как, - лопочет успокоившийся студент, - С ними же вообще никаких контактов. Их никто не понимает...
- А он вот... Как выпьет, так ему любая синторальная логика по зубам...
Через сорок пять минут мы зашли в машотсек. Богатырский храп сотрясал металлические стены. Он с лихвой перекрывал веселое гудение заработавшего реактора. Студент, охая и ахая, бегал вокруг него. Лишь когда он споткнулся, его взгляд упал на лежащие вокруг непонятного назначения детали. Рот научника искривился. Он подлетел к мирно спящему бортмеханику, схватил его за грудки и стал бешено трясти.
- Что ты наделал! - орал он. - Что ты натворил!
Васек захрюкал и открыл один глаз.
- Что ты сделал с реактором!
- Хлама всякого лишнего напихали, - пробормотал пьянчужка и снова захрапел.
С реактором, конечно, все было отлично: работал лучше прежнего и ничего коллапсировать не собирался. Васек после пробуждения ничего не помнил и сам искренне удивлялся своим великим свершениям, комментируя, что под хорошую водочку он могет и не такое. Студент же все вокруг бортмеханика крутился, пытаясь, небось, выведать у того секреты синторальной логики какого-то там типа. И однажды даже спросил у меня, нет ли в моих закромах хоть пары чекушечек. Не для себя, конечно. "Хитрый ты, - сказал я ему, - небось премию хочешь и научное признание?" Тут же залился краской. "Ничего, хоть тут найдется приминение васькиного таланта. Да и помощ отечественному двигателестроению... Через неделю на Казандоле будем. Там и возьмеш: я подскажу у кого. Только хорошую бери..." На Казандоле доцент затарился так, что дал рождение очередному мифу об алкогольных свершениях русских космолетчиков.
|
