|
АТАВИЗМ.
Девушка рожала тяжело: она кричала, громко стонала, голова с растрепанными волосами металась по подушке.
- Тужься, тужься, дорогая! - советовали акушерки. - Уже головка появилась!
Роженица старалась, закусывая до крови полную губу. Она даже не почувствовала, когда наступило долгожданное облегчение, и потеряла сознание.
А через минуту над верещащим ребенком склонилась одна из нянечек. Это была очень набожная женщина, и она, закрыв глаза, часто-часто крестилась. И было от чего: все в ребенке было нормально, разве что на головке можно было заметить два крохотных бугорка, очень смахивающих на рога, а из-под попки выглядывал кончик коротенького хвостика.
- Господи, господи... - шептала нянечка молитву, когда рядом оказался доктор. Он осмотрел младенца, похмыкал и изрек:
- Атавизмы. Ничего страшного. Бывает. А его бы обмыть не мешало и запеленать.
И ушел. А акушерка упрямо продолжала молиться, стараясь прикасаться к младенцу как можно реже...
Толпа неистовствовала, принимая нового оратора. Это был высокий красивый мужчина лет тридцати. Он поднялся на трибуну, озарив полную людей площадь голливудской улыбкой, занял позу, особенно подчеркивающую безупречно сидящий костюм, и хорошо поставленным баритоном начал свою речь:
- Атавизмы... Атавизмы государственного мышления...
Спич был не долгим, но сильным, и после него толпа ревела, не желая отпускать молодого оратора.
Наконец, он сошел с трибуны, освободив место для следующего выступающего, и уселся за длинный стол. Сосед тут же начал что-то нашептывать на ухо, но оратор его не слушал. Он думал, поглаживая волосы и изредка задевая пальцами костяной пятачок, прикрытый грамотно сделанной прической.
"Почему я? - спрашивал себя, а может и кого другого, молодой человек, - Что я такого говорю? И почему мне все верят?" Он еще долго вопрошал неизвестно кого, и закончил все одним отчаянным воплем мысли: "Я НЕ ПОНИМАЮ!" и возвел глаза к небу, безрезультатно надеясь получить ответ...
А там, на небесах, за много-много миль над облаками, сидели двое, пили чай и беседовали.
- Атавизм, - говорил первый. - Не кажется ли тебе, что отправлять на землю своего сына - пережиток прошлого?
- Почему же? - отвечал второй. - Кому мы можем доверять, как не родственникам? А тут такое дело, что требует большой ответственности... Я амбициозен и по праву считаю, что с Апокалипсисом не справится никто, кроме моего сына.
- А на спасение мира годен только мой?
- История доказала, что это не так.
- Учился бы ты лучше на чужих ошибках...
- И учусь.
- Не видно.
- Знаешь в чем разница между твоим сынком, пусть земля ему будет пухом, и моим? Мой не знает, кто он, и к цели он прийдет сам, уже во много раз более сильным, чем был бы с моей помощью. Твой лишь был полубогом, или богочеловеком... А мой будет и тем, и другим...
Впрочем, слушать этот разговор полностью - нет никакого смысла, хотя бы потому что он длиться от начала времен и протянется до их окончания.
|
