|
Утилизация.
(с) Фанг Илтмарский
Формально кладбище утратило свой официальный статус много лет назад, может
десять или около того, но люди продолжали здесь хоронить своих почивших
родственников. Знаки-запреты? Разумеется, видели. На одном даже выступила черная
сыпь ружейного выстрела. Люди хоронили там, где им было удобнее.
Существовали крематории. Огромные печи, сжигающие человеческую плоть за
несколько секунд, оставляли лишь жалкую горстку пепла в стальном гробу. Слабое
утешение, видеть своего дедушку в вазочке на комоде, верно? Люди тоже так
думали.
Еще многие люди верили, что нет ничего прелестней в жизни, чем выбраться на
Родительский день загород, посидеть на лавочке, помянуть усопшего добрым словом,
выровнять оградку, заменить фотографию... А до того на Троицу можно еще подсеять
цветов на могилку, чтобы зазеленела сочным изумрудом среди заросших пастушьей
сумкой и полынью чужих неухоженных могил. В конце концов, если сирота ты и нет у
тебя никого - просто заглянуть в это царство ржавых постаментов и истлевших
фотокарточек. Ощутить сродство земли и человека. Бренной плоти и нетленного
чернозема.
Но времена меняются, и однажды к кладбищу подполз город. Обитель вечного покоя
оказалась в опасном соседстве с источником бойкой жизни. Кто победил? Не трудно
догадаться... Сперва повесили знаки-запреты. Потом конторам, даже "черным",
вынесли последнее предупреждение: кладбище будет утилизировано.
*
Я присел у слабенького костерка, подобрав под себя края длинного пальто. Ночь
выдалась промозглой и звездной одновременно. Редкое сочетание для этого времени
года. За оградкой похрустывая целлофаном бродил черный пес. Он рылся в мусоре
оставленном Последними Посетителями. Кладбище умирает - неопровержимый факт, так
что запросто обзовем их Посетителями с Большой Заглавной Буквы. Им не разрешили
забрать тела. Слишком накладно вышло бы. А сейчас - век рециркуляции, ничто не
пропадет даром. Ничему не позволят гнить в земле без толку! Вот это - истинная
правда. А то, что городу место нужно - это все вранье. Брехня...
Я скрутил пучок сухой травы, подбросил в огонь. Трещит и тепло дает - хорошо.
Рядом, под боком, здоровенная охапка будылей высохших. Ночь длинная... Я
поежился, пробрало отчего-то ознобом, когда высмотрел в слабом свете старую
желтую табличку. Пластмасса выцвела на солнце, и отпечатанное на ней изображение
с трудом можно было разобрать... Но я прекрасно помнил черты ее лица. Эта
девушка, моя Лиза, совсем еще молодая, не то что я... старая развалина.
Золотистая пробка отправилась в огонь следом за очередным пучком травы. Горлышко
бутылки тоскливым колокольчиком вызванивало в ноябрьской тишине, стукалось о
край стакана, пока тот не переполнился. Горечь водки смешалась с горечью слез.
Спазмом глотку свело, и где-то под кадыком образовался тугой комок. Черт, какая
гадость... Резко выдохнув швырнул стакан в собаку. Шуршание в куче мусора
стихло, послышалось удивленное сопение. Принюхивается песий сын...
Часы в кармане настойчиво заверещали, разрушив печальное очарование этой ночи. Я
поднялся с корточек, вытащил из кармана платок и промокнул слезы. Начала бить
дрожь, но постарался успокоиться, стиснул зубы. Одним движением передвинул кучу
сухой травы в костер, поворошил, раззадоривая пламя. Совсем расхотелось
дожидаться рассвета. Лучше сейчас, а то утром мало ли что...
Вообще, чуть не смалодушничал - пришло вдруг в голову. Кивнул сам себе. Взял
лопату, расчехлил. И замер... снова слезы на глаза набежали... О, Господи, Лиза,
моя Лиза... Какого же дьявола все стали такими рациональными? Зачем мне
приходится это делать? Да, ведь, не могу я допустить... чтобы тебя... Господи!
Выругавшись, воткнул лопату в землю, надавил, врезаясь в мягкую землю могильного
холмика. Ночь длинная...
3 июня 2005г. 5:00-5:43.
_________________
I don´t want to be buried in a Pet Sematary,
I don´t want to live my life again. (с) Ramones
|
