Все герои вымышленны и не имеют реальных протитипов. Если вам что-то показалось, то именно показалось. ;)
В каментах/не каментах просьба не бить.
В эту короткую передышку танца огня и пения реактивных двигателей я хотел бы вам рассказать правдивую историю о том, что в прессе окрестили Томским Инцидентом. Будет ли он вечным памятником скорби или же, напротив, предан забвению как и многие другие великие и малые трагедии человеческой истории, но люди за кордонами должны узнать то, что происходило эти семь дней в осажденном городе. И, я надеюсь, с моей помощью узнают.
Позвольте начать свой рассказ с короткой отметки об авторе. Меня зовут Дима Орехов, мне 21 год. До описываемых трагических событий я был обычным студентом в меру свих сил пренебрегавшим своим студенческим долгом в пользу других, менее важных занятий. Одним из таких занятий было Историческое Фехтование – по-умному, или истфех – по-простому. По всему, именно это увлечение помогло мне избежать судьбы других, менее удачливых жителей Томска. Но обо всем по порядку.
Даже сейчас, зная всю историю, мне трудно определить, какой момент лучше считать началом. Наверное, это началось около месяца назад. Людей, могущих пояснить того причину, боюсь, уже нет среди живых, но я, да и не только я, начал замечать греющие душу расценки на основную экипировку – фальшионы и бацинеты. Цены упали в пять, а местами и в семь раз. Результатом стало то, что многие начинающие «бойцы» смогли себе позволить собственное обмундирование, что исключительно положительным образом сказалось на местном ролевом движении в целом. Знающие люди пожимали плечами, но, не углядев подвоха, предпочли в причинах не разбираться, что еще раз доказывает, что даже трижды ученые опытом могут ошибаться не хуже всех остальных. Забеспокоились лишь местные «кузнецы», обнаружившие абсолютную нерентабельность дальнейшего изготовления оружия и доспехов. Кольчи, стёги – все это привозилось непонятно откуда и продавалось по уничтожающим ценам.
Но, чем дальше в лес… Спустя месяц, настал день, когда тайный план злого гения вышел в открытую стадию. День, когда пелена с глаз, наконец, спала. Этот день я помню в деталях, и похоже, буду помнить до конца своих дней. Тем более, что конец этот близок.
Встав в девять утра, я умылся, сготовил на скорую руку завтрак, поел, и, захватив с собой конспекты, вышел на улицу. На дворе стояла весна в самом цвету. Свежий запах жизни не могла перебить даже вечная томская пыль. С удовольствием раскурив сигарету, я вышел на остановку и, в ожидании автобуса, любовался раскидистыми зелеными тополями. Взгляд мой упал на девушку, которая счастливо и беззаботно, как, без сомнения, умеют только девушки, болтала по телефону. Коротенькая юбка, топик «Дольче - Габанна», расстегнутая легкая курточка, а на розовом телефоне висел симпатичный брелок в виде известного персонажа одноименного мультсериала Губка Боб. Но то, что я увидел чуть погодя, меня поразило словно гром средь ясного неба - из белой просторной дамской сумочки торчал самый настоящий эфес фальшиона! Я стоял в оцепенении, не в силах придумать ни одной причины, как такое специфическое оружие могло попасть в дамскую сумочку. Сигарета выпала изо рта и тихо дотлевала среди тополиного пуха на асфальте. Девушка, верно, отметила мое замешательство, и, перехватив взгляд, не прекращая разговаривать, взглянула своими озорными глазами в мои глаза. Этот взгляд показался мне настолько зловещим, настолько дурно стало мне от мыслей, что может означать такой взгляд от натуральной блондинки с фальшионом, что оцепенение ту же спало. Забыв про автобус я торопливым шагом убрался с остановки, размышляя о случившимся. И тут, словно божественное провидение, что-то меня остановило на углу своего дома. Я аккуратно выглянул за угол и мои волосы повторно менее чем за десять минут встали дыбом. Группа ребят в спортивных костюмах, стоя около полупустых бутылок «Большого Пива», на повышенных тонах обсуждали проблемы личной жизни и вопросы финансовой свободы – казалось бы, обычная картина Русского города, но переступая с ноги на ногу, и разминая плечи, они подкрепляли свои слова ритмичными ударами фальша о раскрытую ладонь. Один из них вдруг резко дернулся, и, ловко очерчивая полукруг, вмял череп своего оппонента. Так и не пригодившееся оружие упало из его рук, тело с грацией мешка картошки опустилось на землю, в слепых глазах отразилось небо. Завязалась потасовка. Сглотнув, я быстро скользнул вдоль стены к своему подъезду. Но когда я уже был готов распахнуть дверь, сзади послышался оклик. Быстро оглянувшись, я отметил, что четыре тела лежали на земле, а два приближались ко мне. Я обрел свойства пули, не иначе. Через пару секунд, взлетев на шестой этаж, я уже вставлял ключ в замочную скважину, а по моим следам уже шел топот и нецензурные замечания. Я раскрыл дверь в тот момент, когда эти двое уже оказались на площадке. Влетев в дом, я схватил своего «нормандца» и развернулся. Вовремя. От первого удара я отпрыгнул, ударив по кисти, а от второго меня прикрыл один из нападавших – тот, кому я выбил из рук меч ударом. Впрочем, для него мой удар был не последним. Последним был тот, от которого он меня прикрыл – шейные позвонки хрустнули, и еще одно тело ударилось об землю. Мне некогда было думать о трупе в своем доме – противник яростно наседал. Изо всех сил я пытался отразить все удары, но понимал, что долго так продолжатся не могло. И тут, словно багровая пелена закрыла мои глаза. Я очнулся лишь когда понял, что мечём размалываю безжизненные кости. Бросив меч, я побежал в ванную – отмывать кровь с рук. Слезы выступили на моих глазах, я понял, что я только что натворил…
Находится с двумя трупами в доме я не мог, а потому позвонил своему другу – Стыду. Оказалось, я не единственный столкнувшийся с подобным безумием. «Одевайся и приходи. Ждем тебя в Зале», - сказал он. Зал – это место, где проходили тренировки Госпитальеров. Последовав совету я вышел. Оказалось, вопреки моим сомнениям, доспех лишним грузом не оказался. Два или три раза по пути к Залу мне пришлось столкнутся с безумцами, пытавшимися меня убить. На месте же, меня встретило воистину апокалипсическая картина – у дверей школы, в которой проходили тренировки, лежала гора трупов, а вход защищала шеренга щитовиков. Один из бойцов, поймав мой взгляд, горестно заметил: «Или мы или они».
Виталя Стыд встретил меня в бывшем кабинете директора, ныне, видимо исполняющего функции штаба. Два или три парня обзванивали по телефону всех знакомых фехтовальщиков. Стыд в это время прояснил мне ситуацию. Томск будто охватило безумие. За считанные часы город превратился в гигантское поле боя. Из ниоткуда появились тысячи клинков, судя по всему, тех же, что появились в продаже месяц назад. Масштабы их производства трудно себе представить – до того дня я удивленно присвистнул бы, если бы мне сказали что во всей России наберется такое количество – а тут в одном городе! Люди словно потеряли способность мыслить и единственное их желание – сражаться, сражаться до смерти.
Не все пережили первый контакт. Некоторых он застиг на работе, других – на улице. Ходят слухи, что Марсианин гулял со своей девушкой, когда какой-то псих раскроил ей череп. Сам Марсианин впал в безумие и убил того голыми руками, а потом взял его меч и ушел в город. Среди нашего лагеря его не было, и, я надеюсь, он все еще жив.
Бывшая школа превратилась в крепость. Партами были закрыты все окна и двери, кроме главного входа. Были расставлены караульные у входа и на крыше. Дежурили круглыми сутками. Иногда жизнь, полная напряженного ожидания, разбавлялась вооруженными рейдами в город за продовольствием.
Наш лагерь был не единственным. К северу города, в районе Шариков, Свет со своими людьми занял гипермаркет Томь. До вечера второго дня была возможность связываться с ними по телефону, а потом кто-то повредил сотовые антенны и телефоны не показывали ничего кроме надписи «Нет сети». О северном лагере мы ничего не слышали вплоть до пятой ночи.
Со временем мы узнавали новые детали о происходящем снаружи. После хаоса первых дней обезумевшие снаружи начали сбиваться в группы. Путем коротких и жестоких поединков в них выяснялся лидер. Вскоре группы перестали враждовать друг с другом, переключив свое внимание на наши лагеря. Все чаще звучал сигнал «К оружию!», обозначавший очередной штурм нашей обители, все согласованней и тактичней становились атаки. Однажды мы потеряли попавший в засаду отряд из десяти человек, ходивших за продовольствием. Пояса наши затягивались пропорционально сжимавшемуся вокруг нас кольцу.
Редкие новости, доходившие до нас из России не утешали, а даже напротив. Правительство направляло в город десант – об их судьбе мы могли судить, увидев среди штурмующих людей в «зеленке». Похоже, безумие постигло и их. Потом было принято решение оградить Томск военным кордоном. Отныне Томск стал осаждаемым городом. По мере выяснения причин, появлялись пугающие заголовки новостных сайтов (Интернет еще работал): «Массовые аресты реконструкторов Красноярска», «Новосибирский деятель ролевого движения Егор взят под стражу», «Президент рассматривает крайние меры в отношении Томска».
На пятый день округа нашей цитадели опустела, позднее мы выяснили почему. Глубокой ночью пришел маленький отряд бойцов из Северного лагеря, несущей тяжело раненного Света. Его глаз был пробит стрелой, а это было плохим знаком само по себе – у врага появилось стрелковое оружие. Нам рассказали, что почти все отряды врага весь день штурмовали их лагерь. Погибли все кроме тех, кто успел уйти через подвал и дождался ночи. По их словам, безумцы разожгли огромные костры, пели и плясали всю ночь до их ухода, празднуя победу. Только это позволило отряду уйти незаметно. Рассказ северных поверг нас в тяжелые думы. Все мы понимали, что и наши жизни коротки, если все так, как нам поведали.
К счастью, один из «беженцев», как мы стали их называть, подметил одну деталь – враги за километр обходили Воскресенскую Гору. Не важно, почему, но это давало нам шанс – если бы только мы могли пробиться туда…
Впрочем, выбора у нас не было. Разведчики докладывали о чрезмерном скоплении врагов вокруг лагеря. К вечеру шестого дня мы выступили. Безумцы проявили расторопность и перехватили нас неподалеку. Завязалась битва. Стыд принял волевое решение и собрал маленький отряд с ранеными, отправил его дальше. Все мы понимали, что в этом бою не выживет никто, и дали спастись хоть кому-то. Меня поставили во главе того отряда.
Избегая крупных улиц, дворами мы шли к Воскресенке. Избежать боев не удалось, мы потеряли половину и без того мелкого отряда, но цели мы достигли. Труднее всего было на площади Ленина. Отступая к горе спиной, мы сражались с безумными. Преследовавшие нас внезапно остановились перед подъемом, словно на линии, которую им нельзя пересекать. Мы пошли далее спокойно, оплакивая про себя наших товарищей. Поднявшись на гору, мы положили раненых у Камня Основания, и сами без сил опустились на землю. Как оказалось, рано.
Из дверей музея вышли три человека одетых в полные готические латы. Тот, что шел посередине, снял клабвизор и посмотрел на меня с надменной улыбкой. Я узнал его.
- Ну что, Дима, как реконструкция? – спросил Билл.
Раньше я состоял в клубе Билла, в «Орле».
-Ничего, спасибо, - я начинал понимать, - а чего это ты заперся в башне, пока люди внизу сражаются?
- Нравится, да?.. Как хорошо, когда все понимают цену хорошего меча, а?
- Это ты сделал? – я и мои друзья поднялись.
- Да, я. Тише, тише… Не дергайтесь. Хуже будет, - двое по бокам от Билла достали мечи, железные мечи.
Мы не слушали. Словно по команде мы рванулись вперед. Пока мои друзья занялись охраной Билла, я ринулся к нему. Он же, побежал в музей. Он выхватил меч и ждал меня на втором этаже. Я не стал его огорчать. Красный от крови меч столкнулся с чистым, металлическим. На пол полетела текстолитовая пыль.
- Зачем ты сражаешься со мной? Я ведь сделал благо.
- Благо? Какое? Уничтожил город? Убил тысячи людей?
Мы сходились и расходились как в танце.
- Бог видит, ни к этому стремился.
- Но к этому пришел.
На миг он потерял в темпе и получил крепкий удар в сочленение доспеха.
- Зато теперь они нас понимают! Если бы не они мне не пришлось называть «Орла» историко-фольклёрным клубом! Или ты ни разу не слышал их презрительных замечаний ? – на секунду он обогнал мой блок и оставил на груди неглубокий разрез – «Рыцарь чтоли?» или «Это удочка? Меч? А зачем тебе меч?» Они считали нас психами, ненормальными. Ну и кто теперь ненормальный?
Он рассмеялся мне в лицо. Я воспользовался моментом и нанес хлесткий удар по его шее. Меч выпал из его руки, он начал захлебываться кровью.
- Реконструкция – это личное дело каждого, заниматься ей или нет. И нельзя к этому принуждать. Никогда.
Короткий удар оборвал его мучения.
На смотровой площадке стоял какой то аппарат. Я раскрошил его. Люди начали постепенно приходить в норму. Но тут что-то глубоко и пронзительно заревело, и звено штурмовиков пронеслось над городом. Раздались взрывы. Потом еще одно звено, и еще. Я выбежал на улицу, сбрасывая броню. Я кричал, чтобы они прекратили. Но меня не услышали, и, скорее всего даже не заметили. Они бомбили и бомбили…
Я снова слышу их. Взрывы уже близко. Надеюсь, кто-нибудь найдет этот текст и прочтет. Надеюсь, я старался не напрасно. Ваш Дмитрий Орехов.
