|
ОГОНЬ, ЧТО НЕВОЗМОЖНО ПОГАСИТЬ
Автор: Роланд Бедли
- Да уж, похоже, та еще будет буря. Надо бы развести огонь, а не то мы с тобой совсем замерзнем.
Старик, прихрамывая, поплелся к потухшему очагу. Шел он, опираясь на угловатую, кое-как обтесанную палку, служившую ему тростью.
Синица проводила старика внимательным взглядом. Сидя на вбитом в стенку ржавом гвозде, она неотрывно наблюдала за стариком, время от времени сочувственно покачивая своей маленькой головкой.
- Вот беда, - всплестнув руками, старик тяжело опустился перед очагом на колени, - ты только взгляни, дров-то совсем не осталось! Парочка сырых полешек - вот и все, что у нас с тобою есть.
Синица что-то прочирикала в ответ на своем птичьем языке. Старик посмотрел на нее и горько усмехнулся:
- Ладно уж, чем богаты, тому и рады. Выдюжим, авось, не замерзнем.
Синица вспорхнула с гвоздя и уселась старику на плечо. Крепко вцепившись крохотными коготками в драную его рубаху, она с интересом стала наблюдать за тем, как старик пытается развести в очаге огонь.
- Так, и куда это я, интересно, задевал огниво......
Ветер тем временем усилился. Проникая сквозь многочисленные щели в стенах и кровле, он свободно разгуливал по обветшалой комнате. Потихоньку накрапывал мелкий дождик, грозившийся, однако, вскоре перерости в настоящий ливень. Где-то вдалеке сердито рокотал гром. Надвигалась буря.
Наконец, старику все же удалось развести в очаге огонь. Но сырые дрова горели плохо. Пламя, неуверенно заплясавшее в очаге, грозилось потухнуть от любого неосторожного вздоха.
- Ну, вот и все, - устало вздохнул старик. - Теперь, глядишь, и не замерзнем.
С этими словами он подвинулся поближе к огню и, чтобы хоть как-то согреться, принялся растирать друг об друга озябшие ладони.
Огонь в очаге едва теплился. Бледно-желтые языки пламени продолжали свой робкий, застенчивый танец, никак не желая разгораться сильнее.
Старик, словно завороженный, долго смотрел на огонь, а потом, зевнув, свернулся калачиком прямо на полу, возле очага, и вскоре погрузился в глубокий сон.
Синица тем временем тоже пыталась, как могла согреться. Расправив озябшие крылышки, она то и дело подпрыгивала на одном месте. Но ничто ей не помогало. Ах, как же она хотела сейчас оказаться в этих теплых заморских краях, о которых прослышала прошлой весною от других птиц.
И она бы уже давным-давно улетела, распрощалась бы навсегда с этой холодной, продуваемой всеми ветрами страной, если бы не старик. Ведь бросить его, старого, больного и никому, кроме нее не нужного, синица тоже не могла - слишком свежа была память о том, как три года назад этот самый старик подобрал ее, маленькую, выпавшую из гнезда печужку, и приютил у себя.
Синица с беспокойством наблюдала за тем, как медленно угасает в очаге пламя. Ах, если бы только она могла остановить бурю.....
- Птичка, - неожиданно услышала она чей-то тихий голосок. - Птичка!
- Кто это здесь? - спросила синица, испуганно озираясь по сторонам. - Кто зовет меня?
Но в комнате, кроме нее и старика, больше никого не было. Может, ей это почудилось?
- Не бойся, милая птичка, - вновь услышала синица голос. - Это я. Огонь, что горит в этом очаге.
Синица очень удивилась. Она даже и представить себе не могла, что огонь тоже живой и умеет разговаривать.
- Я умираю, - жалобно продолжал огонь. - Умираю, хотя едва успел появиться на свет. Помоги мне, милая птичка. Прошу тебя, помоги!
- Но что я могу для тебя сделать? - спросила у пламени синица.
- Я умираю от голода, - голос, исходящий от очага, был настолько переполнен печалью, что у синицы защемило сердечко. - В этом очаге совсем нет для меня пищи. Я так слаб, так слаб.....
- Как же я могу тебе помочь?
- Накорми меня, милая птичка. Накорми, и я оживу. А возродившись, мигом наполню этот дом теплом и светом.
- Но как?
- Во дворе, прямо под окнами этой избушки, растет старый дуб, - пояснил огонь. - Попроси помощи у него.
- Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, - пообещала синица огню, и тут же вылетела на улицу сквозь огромную прореху в крыше.
- Поторопись, милая птичка. Прошу тебя, поторопись, - едва слышно прошептал ей вслед огонь и умолк.
Ураган на улице бушевал уже вовсю. Дождь сменился градом, порывы ветра ужасающей силы гнули деревья к земле, а молнии то и дело вспыхивали в черном, словно смоль, затянутом тучами ночном небе.
И только лишь один старый дуб гордо держался, сопротивляясь дикому, нещадному натиску бури.
К нему-то и устремилась отважная синица - единственная живая душа, посмевшая выбраться в этот дурной час на улицу.
- Старый дуб, - едва слышно пролепетала, усевшись на ветку, синица. - Помоги мне, старый дуб!
Но просьба синицы не была услышана - ее слова, едва вырвавшись наружу, тут же потонули, без следа растворились в истерических воплях и завываниях этой ужасной, налетевшей на город, бури.
- Старый дуб! - уже громче позвала синица, изо всех сил пытаясь перекричать утробный рев урагана. - Пожалуйста, отзовись!
И дуб, наконец-таки, услыхал ее.
- Чего тебе надобно, птаха? - тяжело проскрипел он в ответ. - Зачем ты беспокоишь меня?
- Меня послал к тебе огонь, что медленно погибает без пищи в очаге. Он просит твоей помощи! Не откажи ему в этом, старый дуб!
- Огонь?! Но ведь он враг мне. Знаешь ли ты, птаха, сколько моих сестер да братьев погибает из-за лесных пожаров, учиненных этим самым огнем? Нет, пожалуй, помогать ему я не стану. Так ему и передай.
- Смилуйся, старый дуб, - взмолилась в отчаянии синица. - Смилуйся хотя бы над нами, ведь без огня мы совсем замерзнем!
- А кто это, "мы"?
- Я и старик, что живет совсем один в этой старой избушке.
- А почему это он живет один? - спросил старый дуб у синицы, которая уже давно сорвала голос в бесконечных попытках перекричать бушующий ураган. - Никто не должен жить один. Разве у него нет семьи? Разве у него нет друзей?
- Вся его семья давным-давно умерла, - пояснила синица. - А единственный его друг - это я. Помоги же ему, старый дуб. Прошу тебя, помоги. Ведь если пламя в очаге потухнет, то он, боюсь, совсем замерзнет и умрет, не дожив и до утра.
- Ну что ж, - поразмыслив, ответил синице старый дуб. - Будь по-твоему, птаха. Так уж и быть, я помогу ему. Ведь и он когда-то помогал мне. Помню, как подстригал он мои ветви, как давал мне напиться в засуху, как отгонял от меня дятлов и жуков......
- Так значит, ты поможешь нам?
- Да. Ведь добрые должны вознаграждаться, а этот старик не раз помогал мне. И в этот, трудный для него час, я тоже не останусь в стороне. Слушай же меня птаха. Множество деревьев повалила эта буря, и множество моих ветвей обломала. И ты, птаха, можешь со спокойным сердцем взять их столько, сколько тебе потребуется.
- Спасибо тебе, старый дуб, - благодарно склонила свою маленькую головку синица. - Я никогда не забуду твоего великодушия. Никогда.
- Лети, птаха, не медли, - поторопил синицу дуб, и та послушно принялась за дело.
У подножия дуба лежало множество обломанных бурей веток. Их-то синица и стала собирать, выбирая те, что были поменьше да потоньше.
Но много унести она все же не могла.
- Эх, ладно, вернусь еще раз, - зажав в клюве несколько веточек, подумала синица. - А потом еще, и еще раз, если будет нужно.
Решив так, она, отчаянно сопротивляясь мощным порывам ветра, устремилась обратно в дом.
Старик, съежившись от холода, все еще спал на полу. Синица подлетела к очагу и бросила в затухающее пламя несколько тоненьких веточек. Огонь жадно накинулся на них, и те тут же запылали.
- Спасибо, милая птичка, - вновь услышала синица тихий шепот огня, - но этого все еще мало. Мне нужно больше пищи, куда больше.
- Я скоро вернусь, - промолвила в ответ синица. - Пожалуйста, потерпи еще немного.
С этими словами птичка вновь вспорхнула к потолку, и вылетела на улицу, навстречу свирепому ненастью.
А буря тем временем разошлась уже не на шутку. Порывы ледяного ветра бросали синицу из стороны в сторону, мешали ей подняться в воздух, застилали глаза.
Но синица не сдавалась. Пересилив ветер, она, уворачиваясь от твердых, словно камень, градин, все же сумела добраться до подножия старого дуба и набрать очередную пригоршню тоненьких веточек для того, чтобы прокормить пламя в очаге.
Но и этого оказалось недостаточно. Оголодавший огонь просил еще, еще и еще.
Синица летала так всю ночь напролет. Летала, пока окончательно не выбилась из сил.
- Еще немного, - умолял ее огонь. - Еще чуть-чуть, и я буду спасен.
И синица полетела вновь. Маленькие ее крылышки совсем уже озябли, а на крохотных ресничках появились первые льдинки. Но она не сдавалась - летела и плакала от усталости, а слезы ее, замерзая на ветру, обращались в лед.
- Еще немного, - мысленно подбадривала она себя, - еще чуть-чуть......
Буря буйствовала в городе всю ночь напролет. Успокоилась она лишь под утро, когда тучи рассеялись, а первые солнечные лучи робко выглянули из-за горизонта.
Старик, по своему обыкновению, поднялся вместе с рассветом. Проснувшись, он с удивлением отметил, что в доме его было на редкость тепло.
- Вот тебе раз, - почесав в затылке, пробормотал старик, глядя на то, как истлевают в очаге крохотные угольки. - Неужто столько золы с двух жалких полешек вышло? Чудеса!
Поднявшись с пола, старик, по-прежнему опираясь на угловатую свою палку, тяжело заковылял к входной двери.
- Ого! А вот и первый снег выпал, - вздох удивления вырвался из легких старика, и облачком пара устремился к небесам. - Синица! Синица! Ты только посмотри на это!
Но синица так и не прилетела на свист старика. Сколько бы он ни кричал, сколько бы ни звал ее, все было без толку.
- И куда же это она запропастилась? - пожимал плечами старик, заходя обратно в дом. - Неужто улетела? Да еще в такую ужасную погоду.....
Крупные хлопья снега, искрясь на солнце, кружились в воздухе, мягко и неторопливо опускаясь на землю, заботливо укрывая израненные ночным ураганом деревья.
А посреди всего этого великолепия высился, словно скала, могучий и старый дуб, у самых корней которого покоилось бездыханное, покрытое инеем тело маленькой синицы......
_________________
Мою душу не берет ни один эквалайзер
Последний раз редактировалось Вересковый Воин 06 ноя 2008 15:45, всего редактировалось 3 раз(а).
|
