кто знает, тот поймёт)))
__
}T{
www.our-power.narod.ru
ФИОЛЕТОВО-ЧЁРНАЯ
ПРОЛОГ
Товарищ Катин сидел на полу перед 5-летней девочкой.
- Леночка, - говорил он, расставляя кубики по полу, - это чеченские домики. А это, - он помахал перед лицом девочки пластмассовым самолётиком, - русский бомбардировщик. Тебе надо разбомбить все эти домики и убить всех чеченцев, что там живут. За это ты получишь мячик… и таблетку!
***
Катин проснулся утром оттого, что у него зачесалась задница. «Чего можно ждать ото дня, начавшегося подобным образом?», - подумал он.
Покачиваясь, он пошёл в ванную. Там лежала почти полная бутылка водки. Катин взял зубную щётку, взял бутылку, открыл и, сделав большой глоток, щёткой занюхал. Щётка приятно воняла {censored} вчерашней Кати. Катин посмотрел на себя в зеркало, ужаснулся и стал чистить зубы.
Несмотря на то, что с самого утра день вроде бы не задался, Катин чувствовал себя всё лучше и лучше, только вот водка слишком быстро закончилась. «Все они одинаковы, эти бутылки, все они кончаются в какой-то момент. Бляди они всё-таки…»
Катин встал, надел майку с портретом Сталина и надписью «МВД – под наш контроль» и вышел на улицу…
На улице было самое обычное летнее утро. Куда-то пёрся народ, гудели машины, хасиды устрашающе требовали денег за цветастые книжицы с фотой какого-то бородатого чувака в чалме. Катин повертел головой и двинулся в сторону центра.
- Хей, чувак, хочешь - отсосу за 20 шекелей? – спросила уродливая бабища неопределённого возраста. Катин остановился, пристально на неё посмотрел, и бабища загорелась фиолетовым огнём. Крича, она побежала по улице, то и дело врезаясь в прохожих, спотыкаясь и падая. Катин с удовлетворением хмыкнул и пошёл дальше. Надо было спешить…
***
Белуш Николаев проснулся под дикие звуки Шакиры - это сработал его будильник на компьютере. Николаев сладко потянулся. «Сегодня меня ждёт удача», - подумал он. На кухне журчала сковородка – это жена жарила яичницу. Николаев встал и твёрдым шагом направился в ванную, дабы принять контрастный душ…
Выйдя из ванной, он пошёл на кухню, поцеловал жену взасос и быстро схавал всё, что она ему приготовила.
Надев белую майку от «Дольче Гавана», он подхватил ключи от машины и, ещё раз засосав жену, вышел из дома.
На стоянке к нему подошёл малолетний наркоман. «Хочешь - отсосу за 20 шекелей?», - сказал он, заглядывая Николаеву в глаза. Николаев достал бумажник, там лежало три двадцатки и сотка.
- Давай, - сказал он, вытаскивая двадцатку.
- Деньги вперёд, - сказал мальчик. На вид ему было лет 15. Исколотые вены и бледное лицо с расширенными зрачками черезвычайно возбуждали Николаева. Он почувствовал необычайную эрекцию.
- Держи.
Взяв деньги, мальчик встал на колени и, проффесиональным жестом расстегнув Николаеву ширинку, взял его возбуждённый {censored} в рот.
Мальчик явно знал своё дело. Николаев отловился по полной. Пошатываясь, он улыбнулся уже вставшему с колен пацану, резким движением выдернул из кобуры свою верную беретту и трижды нажал на спуск. Все три пули прошли навылет и разбили боковое стекло стоявшей за спиной мальчугана «Мазды». Белое покрытие машины забрызгало мозгом, пропитанным эфедрином. Николаев подхватил падающее тело и присосался к дырке во лбу мальчика.
Выпив весь оставшийся мозг, Николаев бросил ребёнка и улыбнулся. Теперь можно и на работу ехать. Теперь он силён и готов на многое. Сегодня он возьмёт банду фиолетово-чёрных и получит премию, и повышение, и новое звание, и любовь начальника...
«Главное – вовремя заправиться», - подумал он и сел за руль.
***
- Хей, Вик, - сказал Катин.
- Хей, Хозяин, - ответил Вик. – Как дела?
- Плохо, Вик. Собирай всех, сегодня нас накроют мусора, и мы не будем прятаться на этот раз. На этот раз мы дадим им бой.
- Но есть большая вероятность проиграть. Ты знаешь, мы ещё не готовы.
- Нет выбора. Мы обязаны сделать это.
- Оки, Хозяин. Ты будешь пить электричество, Хозяин?
- Само собой. Готовь и помни – я всех вас люблю!
Вик достал из ящика стола приборчик. Он представлял собой черную коробочку, из которой по обе стороны торчали кусочки резинового шланга, а сбоку к ней шли толстые провода, оканчивающиеся вилкой.
Вик вставил вилку в розетку, надел один конец шланга на кран и поклоном пригласил хозяина испить…
Катин вздохнул, встал и, взяв другой конец шланга в рот, открыл воду…
Тело его затряслось, с лица градом хлынул пот. Он взвыл и упал без чувств на пол.
По его телу бегали молнии.
Вик снял приборчик с крана, предварительно его выключив, взял с пола ведро и, наполнив его водой, вылил на бьющегося в судорогах Катина.
Молнии сразу же исчезли, а лицо Катина начало приобретать более или менее живые краски. Катин встал.
- Всё оки, Хозяин? – спросил Вик.
- По ходу да, - ответил Катин.
- Люблю тебя, Хозяин.
- Я знаю, Вик, - улыбнулся Катин, - знаю и верю. И мы победим, хоть об этом никто и не узнает.
- Будь навсегда, Хозяин, - прошептал Вик.
- Будь навсегда, Вик, - ответил Катин.
***
- Ну чё, суки, будем работать или хуи пинать? – спросил Николаев.
- Работать, шеф, только когда же наконец будет настоящая работа? – сказал один из самых любимых Николаевым подчинённых Алекс.
- Сегодня! Сегодня будет, - ответствовал Николаев. – Сегодня мы перебьём их, хватит гоняться за ними. Мы убьём всех, кого сможем, а остальных арестуем. Но главное – нам нужен Иероглиф, он должен выжить, чтобы увидеть, как погибнет весь его клан. Я хочу победить его, а не убить. Я хочу, чтобы он осознал своё поражение.
Он убьёт себя сам.
- За работу, - решительно добавил он.
Его команда разбежалась по рабочим местам.
***
Иероглиф проснулся. Каждое его пробуждение было похоже либо на возвращение из долгого путешествия по иным мирам через энергетический портал с бешенной скоростью, либо на пробуждение после клинической смерти, когда, пробуждаясь, он делал очень глубокий и резкий вдох, будто до этого не дышал целую вечность. И в этот раз, резко вдохнув, он сел на кровати, справляясь с головокружением, и непонимающим и ничего не узнающим взглядом огляделся вокруг. Рядом с ним мирно сопела очень красивая девушка и ему понадобилось больше минуты, чтобы вспомнить, как её зовут. «Да это же Вероника, моя Вероника, мать твою», - подумал он с нежностью, лёг обратно и нежно коснулся губами её щеки. Девушка поморщилась и, не просыпаясь, повернулась на бок спиной к Иероглифу. Поворачиваясь, она пробормотала что-то невнятное, Иероглиф разобрал только что-то, вроде «иди на {censored}» и ещё слово «хочу». «Да уж, Вероника из пены и щёлочи, бля» - обиженно подумал он, встал и пошёл в душ.
Через 10 минут побритый, свежий и благоухающий ароматом «Фаренгейта», Иероглиф вышел из ванной и стал одеваться. «Чёрный, чёрный, чёрный» - мысленно призывал он, копаясь в шкафу. На призыв его никто не отозвался, и пришлось довольствоваться белой майкой и синими джинсами. Натянув кроссовки, он вышел на улицу, где его ждало жаркое израильское утро.
В автобусе было приятно прохладно, и полусонный народ вяло о чём-то переговаривался Оплатив проезд, Иероглиф сел и уставился в окно. А за окном неслись ему навстречу всё те же улицы, от которых его тошнило последние 10 лет. «А куда делись эти последние 10 лет?», - смутно подумал он. Ведь и 10 лет назад, как и сейчас, он так же садился, на той же остановке, в такой же автобус и видел за окном те же улицы, и тех же людей, и те же дома, и те же деревья. «Вот блин деревья, по-моему, даже не выросли нихрена».
«Что я сделал за эти 10 лет, а?», - думал он, морщась от солнца, ударившего ему в глаза из-за внезапно кончившейся полосы деревьев. «А вот и выходит, что ничего, просто вообще ничего. Нет, не вообще, я же нашёл Веронику. Ах да, это она меня нашла... Вот же ж мать твою, какая жопа».
Занятый этими мыслями, он чуть не проехал свою остановку.
Выпрыгнув из автобуса, он столкнулся с Алексом, парнем 27-и лет, белобрысым и прыщавым не по годам.
- Ага, вот ты где, мудило, - заорал Алекс.
- И те доброго утра, - вежливо ответил Иероглиф.
- Ты хоть сам-то помнишь, ублюдок, что вчера делал?
- Нет, - честно признался Иероглиф.
- Ты Витюхе нос сломал, за то, что он не помнил, в каком году родился Сократ. А потом, когда мы пытались тя усмерить, эта твоя {censored} баба схватила....
Договорить Алес не успел. Иероглиф свалил его прямым в челюсть и начал бить ногами по рёбрам и почкам.
- Не смей, дерьмо прыщавое, никогда не смей называть так Веронику!
Он вероятно забил бы Алекса до смерти, если б не прохожие, оттащившие его в сторону, и не менты, прибывшие на удивление скоро и заковавшие Иероглифа в наручники.
Алексу менты вызвали амбуланс, а Иероглифа погрузили в машину и повезли в тахану...
***
На этот раз пробуждение было иным. Сильно болела голова (видимо мент врезал), и голос... Этот голос Иероглиф слышал не раз, и в детстве, и позднее он словно читал Иероглифу лекции, вот и сейчас голос вкрадчиво говорил:
«...Страх одиночества, страх темноты, которую разыгравшееся воображение заселяет собственными демонами, страх сделать такое, что нарушит писанные и неписанные правила хорошего тона, страх Божьего суда, страх людской молвы, страх правосудия, карающего за любой проступок, страх рискнуть и всё потерять, страх любить и быть отвергнутым, страх попросить прибавки к маскорету, принять приглашение, отправится в незнакомые места, не суметь объяснится на иностранном языке, не произвести впечатления, страшно стариться, страшно умирать, страшно, что заметят твои недостатки, страшно, что не заметят твои дарования, СТРАШНО, ЧТО СО ВСЕМИ СВОМИ НЕДОСТАТКАМИ И ДОСТОИНСТВАМИ ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ НЕЗАМЕЧЕННЫМ.
Но тебе уже легче в этом мире, ибо всё самое страшное с тобой уже произошло...»
-Ааааааааааааааа, - закричал Иероглиф, лишь бы голос перестал.
Голос замолчал, зато заворчали сокамерники, разбуженные неуместным криком.
- Слышь, чувак, - раздался голос с верхних нар, - тебя притащили всего в крови и без сознания, и, когда ты тут ,не приходя в себя, трепался целый час о любви к какой-то там Веронике, мы терпели, всё-таки тебя мусора отделали, как бы всё микубаль, но, бля, орать среди ночи мы те не позволим, потому завали ебало и спи, если проблем не хочешь, представь, что твоя Вероника сосёт те сейчас {censored} и спи сладко, а то ни днём ни...
Договорить урк с верхних нар не успел, Иероглиф молнией бросился на звук его голоса и стал бить, вкладывая в каждый удар всю ненависть к этому миру, скопившуюся в его душе.
Менты вломились в тесную камеру сразу, некоторые тут же отлетели назад, наткнувшись на его локти, но остальным удалось всё таки его скрутить и вытащить из камеры в корридор.
Как только его руки сковали наручниками за спиной, он перестал сопротивляться. «Змея железных обручей»…
Его подняли на ноги и повели по полутёмному корридору. Он шёл и думал о ней, о той, кого он всю жизнь любил, искал, и считал своим долгом защищать от грязного рта.
Его ввели в кабинет, в центре которго стоял стол с телефоном, в углу сейф, вот вообщем-то и всё, что населяло обстановку этой комнаты. Его посадили на стул, и приведшие его люди удалились.
Оставшись один в этой комнате, всем своим видом напоминавшей пыточною камеру, он принялся разглядывать предметы обстановки.
Так он заметил, что несмотря на то, что кабинет явно нуждался в ремонте, на столе стоит довольно современный телефон со множеством клавиш, и сейф имеет электронный запор.
Но тут в комнату вошёл человек...
Это был достаточно внушительных размеров мужик. Высокого роста, широк в плечах и казалось, у него нет ни грамма лишнего веса, всё тело его состояло из мускулов, причём он не казался помешанным на бодибилдинге, бритостриженным верзилой с тупым бычьим лицом. Он произвоидил впечатление умного, хитрого, безжалостного охотника.
- Ну, привет, Иероглиф, или, как там у вас говорят, «Хей».
Иероглиф промолчал.
- Ну-ну-ну. Мы высказываем своё великое презрение к роду ментовскому?
Иероглиф улыбнулся.
- Ладо, ладно, - мент добродушно улыбнулся, - давай, кончай понты строить, поговорим.
***
- Иероглф влетел! - заорал прямо с порога Ник, низкорослый, широкоплечий крепыш, выполнявший функции сборщика информации по городу.
- Как влетел?! - спросил Костя, ответственный за боевую подготовку подготовительной штурмовой группы.
- Его взяли... взяли… теперь всему {censored}... Нам... - конец его фразы поглотили рыдания.
- Да не паникуй ты, твою мать, - спокойно сказала Катерина. Красивая, высокая женщина лет 30-и, с сильным волевым взглядом. Несильно замахнувшись, она влепила такую пощёчину Нику, что он, крутанувшись на ногах, повалился на пол.
Поднявись и утерев с лица кровь в перемешку со слезами, он сказал:
- Ничего не знаю толком, его видел в маацаре один мой знакомый. Иероглиф отметелил там кого-то, его менты отхуячили и куда-то увели... - Ник снова заплакал.
- Звони Катину, - коротко бросил Костя. - Я соберу команду самых-самых.
- Кончай рыдать, баба, - злобно бросила Катерина Нику. - Поднимай своих информаторов, и чтоб к вечеру мы знали всё.
***
- Так, что мы тут имеем? - мент открыл папку и стал читать:
- Родился в 19.. году в Москве, приехал в страну в 19.. году, не женат и не был, за 10 лет 32 уголовных дела, 7 сроков условно и 3 ты отсидел, правда все три мелкие, по 3 месяца. Интересно... И самое главное - ну хоть одно б было за кражу, грабёж, наркоту, изнасилованние – нет, драки одни, сопротивление аресту, оскорбление полицейского, странный ты парень какой-то. Но дело не в этом, а в том что ты влетел на этот раз. И сидеть тебе теперь долго... Это даже не «тяжкие телесные», это уже «увечья», так что...
Договорить менту не дала внезапно открывшаяся дверь. Вошедший был невысоким, но крепким мужчиной с выражением лица «нас не наебёшь». При его появлении мент как-то съёжился и сник, от всего его величия и крутости не осталось и следа.
- Отпустить, тик закрыть, - негромко бросил вошедший, внимательно посмотрел прямо в глаза Иероглифу (тому стоило нечеловеческих усилий выдержать этот короткий, но воистину сверлящий взгляд) и вышел аккуратно закрыв за собой дверь.
Мент жалобно посмотрел вслед вышедшему, скрипнул зубами, покраснел как советский флаг и стал что-то стремительно строчить на каком-то бланке.
«Это кто ж такой был-то?», - в смятении подумал Иероглиф.
- Подписывай! - рявкнул мент, и поднявший глаза Иероглиф с удивлением заметил, что в глазах того стоят слёзы. Он быстро чиркнул ручкой внизу бланка и снова поднял глаза на мента.
- Свободен, - прошипел тот. - ВАЛИ ОТСЮДА!!!!!!!!
Ошарашенный Иероглиф быстро встал и буквально выскочил из комнаты. Закрывая дверь, он услышал, как крутой мент в полный голос зарыдал. Вконец охреневший Иероглиф прошёл по коридору к маацару, дорогой, которую знал как свои 5 пальцев, и получив у дежурного пакет со своими вещами, быстрым шагом помчался из таханы прочь.
Только выйдя на улицу, он немного успокоился и остановился, чтобы закурить. В момент, когда ему это удалось и он выпустил первую порцию ядовитого дыма по ветру, он обернулся и увидел, как из окна первого этажа за ним внимательно наблюдают тёмные глаза того самого мента, который приказал его отпустить. Иероглифу стало не по себе, он резко отвернулся и быстрым шагом пошёл по направлению к оффису.
***
Витя с детства смотрел на мир сквозь прицел. Когда ему было 6 лет, и отец подарил ему на Новый Год импортный пистолет, стреляющий пластмассовыми пульками, мальчик пришёл в неописуемый восторг. Все остальные подарки, да и старые игрушки, были забыты напрочь. Целыми днями он носился по квартире и стрелял по разнообразным предметам: то по шарам ещё неубранной ёлки, то по лампочкам, то старался попасть в щель дверного глазка, размером с двухкопеечную монету. Отец учил его правильно целиться, и вскоре Витя демонстрировал знакомым его родителей настоящий класс стрельбы. Надо ли говорить, что в 10 лет он записался в стрелковый кружок, а в 16 стал чемпионом города по стендовой стрельбе.
У него никогда не было постоянной подруги. Он вообще слабо интересовался женским полом. Его единственной и любимой была его винтовка. Разбирая, он её, как бы, раздевал. Чистка была равноценна сексу, а выстрел означал оргазм. Винтовка была для него всем: и живым организмом, и лучшей подругой, и работой , и отдыхом, и хобби. Она отлично заменяла ему людей. Он в своё время хлебнул сполна и людской лжи, и предательства, и потому никому не верил и ни с кем никогда не дружил.
Сейчас Витя лежал на крыше давно заброшенного дома и сквозь прицел старой снайперской «винтовки Драгунова» смотрел на то, как два араба пересчитывают деньги, перекладывая их из чёрного дипломата в дорожную сумку. Тем временем пять его друзей перетаскивали тяжелые ящики из тендера арабов в их грузовик. Катин стоял между машинами и открывал каждый ящик, проверяя его содержимое «на глаз».
Витя был настоящим снайпером. Говорят, каждый снайпер - стрелок, но не всякий стрелок - снайпер. Снайпер может часами держать свою цель в пересечении центральных линий прицела, обходясь без еды, воды и туалета, готовый поразить цель в любую секунду.
Витя ждал.
Наконец последний ящик загрузили в грузовик, и Катин крикнул что-то по арабски, арабы, закончившие к тому времени пересчёт денег, что-то ему ответили. И в этот момент Катин поднял правую руку вверх и щёлкнул пальцами. Это был сигнал. В течении 3-х секунд всё было кончено: считавшие деньги и водитель, остававшийся за рулём, и охранник с автоматом, стоявший за арабским тендером, лежали на земле. А парни, таскавшие груз, быстро и технично оббежали все трупы, делая контрольные выстрелы. Катин подобрал сумку с деньгами, а Витя, закинув за спину винтовку, стал спускаться вниз.
У Катина зазвонил пелефон.
- Ну, - сказал он в трубку. - Так, понял скоро буду, не надо никого, я сам привезу кого надо, сидите тихо и ждите, не предпринимать ничего.
- Парни! Отдыхать ещё рано, наш Иероглиф попал в беду. Полетим со мной, вы мне все понадобитесь.
- ЯВОЛЬ! - ответил стройный хор.
- Вот и славно.
***
Когда Николаеву доложили о том, что арестован Иероглиф, первым делом он схватился за пистолет и чуть не пристрелил доложившего. Бедняга, на чью долю выпало докладывать эту, во всех отношениях плохую, новость боссу, увидев его реакцию, побледнел, и ,скороговоркой, заикаясь и глотая целые слова, затараторил что-то, что их отдел не виноват, ведь у них был личный приказ Николаева о невмешательстве. Николаев оборвал его речь резким ударом кулака в грудь.
- КТО???
- П-п-п-плили... - выдавил из себя несчастный и закашлялся.
- ЧТО??? - прорычал Николаев, приподнимая обмякшее тело за грудки.
- А-а-алимут, - О-отпиздил кого-то прям в г-городе, в це-це-центре.
- Свободен, - Николаев ослабил хватку, помог подчинённому восстановить равновесие. Правой рукой продолжая удерживать его, левой отдёрнул смявшийся пиджак и похлопал его по щеке.
- Зовут как?
- К-кого? - пропищал белуш.
- Тебя, кого же ещё.
- Александр Роздинский...
- Получишь премию в конце недели, молодец, так держать.
И Николаев заспешил по корридору в сторону начальника таханы.
А Александр стоял и с ужасом и благодарностью смотрел вслед боссу, рядом с его левой ногой медленно росла лужица мочи.
В кабинет начальника таханы Николаев вошёл во второй раз в жизни. До этого он был тут только один раз, когда три месяца назад его назначили на эту должность, поручив заниматься бандой Иероглифа. Тогда он вошёл в кабинет, ведомый директором МОССАДа и директором ШАББАКа впридачу. Сейчас он вошёл туда один, отмахнувшись легко, как от мухи, от секретарши и трёх мусоров, ожидавших своей очереди в приёмной.
Резко закрыв входную дверь перед носом ломанувшихся за ним ментов и секретарши, он метнул злобный взгляд в сторону собравшегося было встать мента высокого ранга, сидевшего перед начальником. Взгляд Николаева словно ударил того в лоб, так, что тот резко сел обратно. Николаев посмотрел на начальника.
- Вы, что себе позволяете?! - заорал начальник. - Да это...
- МОЛЧАТЬ! - взревел Николаев. И уже своим обычным, спокойным и вкрадчивым голосом продолжил: - Вы что, уважаемый, забыли каким делом я занимаюсь? Или вы забыли, кто я и кем сюда назначен? Или вам не приказали оказывать мне полное содействие во всём? Или вам не объяснили, что может случиться, если я не смогу провести свою операцию так, как нужно? Так что всё! Я к вам не на чай припёрся. Слушайте и запоминайте, повторять я не стану. Вы немедленно дадите приказ на освобождение человека, которого только что арестовали плилишники за драку. И дадите мне полномочия самому освобождать тех, кто мне нужен. И вот ещё что: лучше бы вам предупредить вашу блядь там, за дверью, что когда вхожу я, препятствовать мне не стоит, во избежании нанесения увечий её смачному телу с моей стороны.
Николаев развернулся и вышел за дверь.
- Это кто был-то? - спросил вконец охреневший посетитель.
Начальник только махнул рукой и стал набирать номер уголовного отдела.
***
Боевая группа, количеством 8 человек, вошла в оффис резеденции фиолетово-чёрных. Все были вооружены самыми новыми разработками концерна «Калашников». Кроме бесшумных пистолетов, выпускающих сразу две разрывных пули за один выстрел, каждый имел при себе супер лёгкий и маленький пистолет-пулемёт, приспособленный для стрельбы с локтя с обоймой в 150 патронов - это было идеальное вооружение для штурмовых бригад. Витя, соответственно, нёс снайперскую винтовку «СК 124», прицельная дальность 4500 метров, с глушителем, и пламягасителем, и прицелом, с прибором ночного видения «инсайд». Алик (здоровенный детина под 3 метра ростом, широкоплечий и вульгарно накачанный, но с по-детски наивным и простодушным лицом) нёс за спиной гранатомёт на 6 зарядов и протативную противопихотную установку полукилометровой длинны со 150 минами, мощностью 180 грамм тротилла каждая, кроме того он был увешан гранатами и взрывпакетами. Возглавлял группу Катин с двумя короткоствольными «АК 58» с подствольными гранатомётами. Автоматы висели у него за спиной крест-накрест, также на нём были два наплечных пояса с гранатами для подствольников и лимонками, а на левом боку кобура с внушительным «К-300» - это была самая новая и, пожалуй, самая крутая разроботка «Клашникова» - безотдачный пистолет с обоймой на 20 патронов калибра 9 мм, с увеличиной гильзой и кремниевым запалом, выстрел из такого пистолета прошибал 5 железнодорожных рельс с расстояния в 25 метров, прицельная дальность до 800 метров.
Их встретила как всегда спокойная, женственная Катерина.
- Ну наконец-то, - сказала она, целуя Катина в щёку. - Заждались, блин, вас. Ник с ума сходит, то рыдает, то волосы на себе рвёт, кричит, что это он виноват, хм, дурачок. Ну кто может быть виноват в том, что Иероглиф сумашедший и мочит всех подряд посреди города?.. Я смотрю, оружие вы получили, смачно.
- Ладно тебе, Катька, (только ему можно было её так называть) потом об этом, что тут у вас?
- Где Ник?
- Здесь я. В общем, за нанесение тяжких телесных, утром, прямо у русского центра.
- Пострадавший кто? - спросил Катин.
- Не известно, он в сознание не приходил ещё.
- Подстава, провокация и подстава. Его взял тот крутой мусор, а драка - это повод, бутофория. Будем выручать!
- В восьмером? - Катерина старалась, чтоб голос её звучал как можно более безразлично.
- Катюха, не паникуй! - от Катина не укрылось её волнение. - Посмотри на наше оружие. Да эти лохи никогда не поверят, что такое существует, пока мы их из него не убьём. Не, тут полные дешёвки, они уверенны что на тахану никто никогда не нападёт. Элемент внезапности, хорошее штурмовое оружие, хорошие парни-профи, 5 минут и всё. Нельзя его там оставлять. Этот мусор, ты понятия не имеешь, кто он такой и что он там с ним сейчас делает. Всё, решение окончательное и обжалованию не подлежит. Пацаны, за мной, разработаем план штурма.
***
Иероглиф почувствовал себя в безопасности только войдя внутрь оффиса и закрыв за собой тяжёлую, бронированную дверь. Пройдя внутрь, он с удивлением обнаружил, что в зале заседаний горит свет. «Кто это тут в такое время?» . Он открыл дверь и вошёл внутрь.
На него уставились три пары перепуганных глаз.
- В чём дело? Я это, я, я себе волосы сделал, в клинике пересадили... Да что с вами?
- А тебя что, освободили? - тихо осведомилась Катерина
- Да, а что?
- О, Боги... - застонал Костя и стал сползать на пол.
- Да в чём дело-то?! - заорал Иероглиф.
Катерина бешенно, истерично засмеялась.
- О-о-они п-поехали т-т-тахану... - прошептал Ник.
- ЧТО?! ЧТО ТАХАНУ?! КТО ОНИ?!
- Катин с командой, штурмуют сейчас тахану где тя держали, - и Катерина захохотала снова.
Иероглиф метнулся к переговорному пункту, там сверху стояла рация прямой связи с Катиным.
- Катин, Катин это Иероглиф, немедленно назад! Прекратить штурм, мать вашу! Я СВОБОДЕН, Я В ОФФИСЕ!!!
- Вас понял, отходим на исходную, отбой, - голос Катина звучал абсолютно спокойно, как будто ничего не произошло. Он даже не переспросил Иероглифа ни о чём. «Профи», - подумал Иероглиф. «Наверное они ещё не успели ничего сделать».
***
- Мы прерываем нашу программу для экстренного сообщения. Сегодня, примерно в 19:30, группой неизвестных террористов было совершено нападение на ....ский полицейский участок. Террористы были хорошо подготовлены. По предварительным данным террористы проникли в участок с трёх разных сторон и открыли огонь по всем полицейским, встречающимся на их пути. Пока не известно, каковы были цели террористов и что вынудило их внезапно прекратить атаку и скрытся, ведь атака была столь подготовленной и внезапной, что террористы так и не встретили сопротивления со стороны полицейских. По предварительным данным в ходе атаки погибло 42 полицейских, дежуривших в участке в это время. Никаких данных о терористах нет.
***
- Ну и как это назывется?
Грузный генерал МОССАД хмуро смотрел на Николаева поверх очков. Рядом с ним сидел пожилой директор ШАББАК, он злобно перебирал пальцами, глядя куда-то в даль, скозь Николаева.
- Я уже вам 5 раз сказал, - Николаев сохранял спокойствие и хладнокровие. - Я сам ничего пока не понимаю и, повторяю, я не уверен, что это дело рук фиолетово-чёрных, у них не было мотива для таких действий.
Посудите сами: в 18:30 Иероглифа выпустили из маацара, в 19:30 нападение. Что это? Месть? Нереально, за час нельзя собрать группу, разработать план и напасть. Учитывая то, как они действовали, готовились они минимум часа три-четыре. Учтите ещё то, что нужно переправить людей. Не держит же он тут такую группу, да ещё и так вооружённую.
- Иероглиф не дурак, - наставительно сказал генирал, - он прекрасно понял, кто ты такой и почему его освободил.
- Глупости! - Николаев поморщился. - Полная чушь.
- Почему это? - осведомился директор.
- Именно потому, что не дурак. Вы что, решили, что он таким образом пытался убить меня??? Или запугать??? Нет, нет, и ещё раз нет. Иероглиф умнее.
- Тогда почему они внезапно остановились и сделали ноги? - никто так и не понял, что произошло. Ни одного выстрела в ответ, да они могли всех там положить.
- Именно! Всё очень странно выглядит. С одной стороны, вроде бы всё указывает на Иероглифа, но с другой это на него никак не похоже. Я предлагаю разработать и другие версии.
- Предлагает он!.. - лицо генирала налилось краской, рука шарила по поясу в поисках кобуры. - Да ты знаешь, что творится из-за этого?! Ты знаешь, что мне сегодня сам (он назвал имя премьер-министра) звонил?! Ты знаешь, какой вокруг бардак?! Сейчас половину шишек поснимают к такой-то матери!!!
Николаев криво улыбнулся.
- Не бойтесь, вас не снимут, можете мне поверить - я форменный пророк.
- ЧТО?! ДА Я ТЕБЯ... – казалось, генерал захлебнулся собственным гневом.
- Ну всё, всё. Взаимными угрозами и руганью мы ничего не добьёмся, - примирительно сказал директор. - А ты полегче, твою мать, думай, что говоришь, а главное думай, кому ты это говоришь!!! - добавил он в сторону Николаева.
- Ладно, простите, генерал, - спокойно сказал Николаев. - Не пройдёт трёх недель, я их возьму. И всё же не может быть, чтобы это сделал Иероглиф, не его это...
- Сначала себя убеди, а потом уж меня пытайся, - резко оборвал его директор. – Иди работай.
Не проронив больше ни слова и не попрощавшись, Николаев вышел из кабинета. Сегодня ему нужно снова подзарядиться.
А между тем оставшиееся в кабинете начальники долго после ухода Николаева сидели в тишине. Наконец генерал встал.
- Знаешь, я думаю, мы всё-таки опоздали с этими фиолетово-чёрными. Нам их не перебить теперь. Пока ещё остаётся шанс договорится, но скоро и этого у нас не будет.
- Да, ты наверное прав, - согласился с ним деректор. - У меня очень нехорошие предчуствия. Но на договор с ними никто не пойдёт, поэтому даже мечтать о нём нам не стоит.
- Да гори оно всё... Мне уже наплевать.
- Мне, в принципе, тоже.
***
- Вот, вашу мать, а! Защитнички, эти вас! Прям шагу нельзя ступить, сподвижники тут же войну объявят, хоть ментам, хоть армии, хоть всей ВСЕЛЕННОЙ! - последнее слово Иероглиф выкрикнул резко, зло, как давно уже не кричал на людй.
- Да ладно те, чувак, орать, - пожалуй только на Катина тон Иероглифа не произвёл ни малейшего впечатления. - Это я виноват, и ты тоже уж никак не меньше меня.
- Это уж, блядь, точно! Я в натуре ВИНОВАТ, только в том, что вообще всё это затеял, ну и ещё в том, что я тебя, урода морального, к этому привлёк!
- Может и так. А может и нет. В любом случае поздно. И я, и ты, и ВСЕ повязаны дальше некуда, и бросить всё мы уже не можем. Особенно теперь, и вообще, давно пора переходить к активным действиям. Хватит с нас идеологии.
- Я САМ СКАЖУ, КОГДА ДЕЙСТВОВАТЬ, А КОГДА ЯЙЦА ЛИЗАТЬ!!! - заорал Иероглиф.
- Ага, когда лизать и у кого лизать, плавали – знаем, - всё так же спокойно сказал Катин.
- Бунт? - тихо спросил Иеролиф.
- Называй, как хочешь.
Иероглиф выхватил из-за пояса пистолет и ткнул прямо в лоб Катину.
- Всё! Это должно было случиться когда-то...
- Стреляй. Сделаешь большое одолжение мусорам, без меня вам всем кранты. Ты ведь знаешь, я не умру, так что хуже сделаешь только себе. Вернее, не только, им всем тоже, - Катин махнул рукой в сторону двери.
Иерглиф застонал, рука с пистолетом напряглсь и резко взметнулась к потолку. 12 выстрелов почти что слились в один, и Иероглиф рухнул на пол и забился в конвульсиях. Катин бросился на него, стараясь изо всех сил сдержать...
«Скоро, скоро мы поедем» - думал Катин, чувствуя, как припадок Иероглифа стал ослабевать.
***
«Вселенная создана для нас. И только мы имеем право на неё, только нам пренадлежат эти звёзды и эти горы. Этот воздух, только нам решать, кто будет дышать им. Мы не можем управлять ей, но она наша. И мы вправе не делится ей ни с кем. Я научу тебя гасить звёзды и изменять размеры земного шара, я дам тебе то, что пренадлежит тебе по праву. ТРЕТЬ БЕСКОНЕЧНОСТИ.
НЕНАВИСТЬ. Вот то, что тебе нужно. Энергия ненависти гораздо сильнее всех других проявлений энергий чуств. А главное - у ненависти всегда правильный вектор и полярность. И стоит лишь научиться...»
Иероглиф проснулся в мокрых ниже пояса штанах и засохшей слюной на майке. Катин помог ему встать и усадил в кресло, с которого 15 минут назад он упал. Иероглиф смотрел на Катина пустыми глазами. Разбитые губы и распухший, прокушенный язык шептали только одно слово:
- НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ...
- Всё оки будет, братан. Сиди, не дёргайся, я те ща воды принесу.
- НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ...
Катин встал и подошёл к холодильнику, вытащил из морозилки бутылку воды и вернулся к столу.
- Вселенная создана не ДЛЯ нас, а ИЗ-ЗА нас...
- Пей, братан, пей. И хер с ней, со вселенной.
***
В 12 часов ночи Николаев прощался со своими сотрудниками.
- Босс, у меня столько всего, что я не успел вам показать... - сказал толстый мужик, кажется, его звали Юра, Николаев запамятовал.
- Знаешь что, дружище, а поедем-ка ко мне домой. Выпьем, помянём павших, и заодно ты мне покажешь, чё ты там наработал...
Толстяк был просто счастлив такому проявлению внимания от шефа...
Через час Николаев уже упаковывал громоздкий труп в старое одеяло. «Завтра вечером вынесу... в мусорку... спать, спать...» сумбурно думал он, завязывая морским узлом верёвку, опутавшую бездыханное тело мента...
***
Катин, весь покрытый крупными каплями пота, готовился к медитации. Он надеялся узнать, что дальше делать со всем тем, что он имел на данный момент.
Истина открылась ему, как и всегда, в сумбурных фразах, нет, даже в отрывках фраз...
«Познавая неизбежное, ты понимаешь настоящее...»
«Прибывая в неведении, ты лишь ухудшаешь свою участь живущего...»
«Ты - мёртвое тело, которое БОГИ наказали чувствовать и не быть удовлетворённым своими чувствами...»
И в этот момент Катин явственно ощутил присутствие третей силы, силы, которой он не знал, никогда о такой не слышал, силы необычайной мощности и черноты.
Он увидел свою смерть. Он видел, как страшная огненная волна бьёт по его беспомощному телу, обдирая с костей мясо и сжигая сами кости в пепел. Он физически ощущал жар и вместе с этим ощущал свою беспомощность хоть что-то изменить. Так никогда ещё не было, раньше получая пропрочество, Катин твёрдо чувствовал, что всё сказанное или показанное ему зыбко настолько, что малейшее движение или шаг - и всё изменится. Но в этот раз он чувствовал безмерную неизбежность. «Это и есть настоящее?»
***
Николаев в позе лотоса мерно покачивался из стороны в сторону. Сегодня он шёл в область ИСТИНЫ с одним вопросом, что поможет ему в его деле.
Странности начались почти сразу. Взять хотя бы сам вход в транс, он не был плавным, как раньше, реальность не таяла постепенно, как это было всегда. На этот раз словно чья-то властная, сильная рука схватила его за шиворот и швырнула в пустоту.
Сначала Николаев увидел пустыню «Негев», старую ракетную базу, когда-то, когда он проходил спецкурс, они с командой пролетали над ней на вертолёте. Потом неведомая сила потянула его вниз и он оказался под землёй, в шахте, на дне которой находился покрытый пылью и паутиной пульт...
Очнувшись, Николаев увидел, что лежит на полу. С трудом повернув голову, он с ужасом обнаружил, что потолок исписан цифрами. Уже через секунду Николаев понял, что это за цифры, и мозг снова заработал ясно и чётко, исчез страх и сумбурность, исчезли сомнения. Теперь он точно знал, что ему надо сделать, и точно знал, что он готов сделать это не колеблясь и не раздумывая.
***
«…Направляется для пробной разведки обстановки, царящей в лагере фиолетово-чёрных...»
И всё-таки Я.
«...придерживаться легенды, разработанной и заверенной...»
Главное - не показать своей ненависти, но ведь меня этому учили столько лет.
«...отход предусмотрен по трём сценариям...»
Ну, об этом думать ещё рано, не дёрнусь, пока не соберу всю информцию до конца.
«И ДА ПОМОЖЕТ ВАМ БОГ.»
А вот это уже излишне. В Бога я хоть и верю, но в СВОЁМ деле помощи от него не прошу и не жду, САМ справлюсь.
Через три дня, когда Катин публично сожжёт его фиолетовым огнём, он вспомнит эту мысль, и мысленно попросит у Бога прощения за то, что побрезговал его помощью и из-за этого был вычислен.
***
- Из заключения экспертов следует, что обгоревшие кости, присланные нам на прошлой неделе... Надеюсь, все видели эту посылку? - Николаев обвёл глазами лица подчинёных. Многие из них явно боролись с рвотными позывами. - Вижу, что все, - удовлетворённо сказал он и продолжил, глянув в бумагу, которую он держал в руках:
- Действительно принадлежат Александру ... Для непосвящённых поясню, что это именно тот человек, которого мы так тщательно подготовили, разработали легенду и заслали в лагерь фиолетово-чёрных. Так, что там дальше?.. А, вот: «...по состоянию соскоба материи с кости...». Короче, сожгли его живьём, и этот самый «неизвестный элемент» присутствует, то есть Катин лично сжёг своим фиолетовым пламенем, ёб его и ныне, и присно, и во веки веков. Так, дальше: ну цитировать эту муть я не стану, скажу только, что сожгли его примерно через 72 часа после того, как агент попал на базу. Выводы?
Подчинённые молчали.
- Ясно, все уволены!
Николаев вышел из зала совещаний.
«Нет, эти дешёвки мне не помогут. Я всё сам сделаю, в одиночку. Понадобится только изрядная часть армии для ведения боёв, ну и несколькоко курьеров, аналитиков и топтунов, только не этих. Если уж профи-Алекс три дня не продержался... Ещё не известно, что там с ним было эти три дня, может он с первой минуты в камере сидел. Как же они его вычислили...?»
«Нет, надо идти на их условия, хотя бы на переговоры, поторговаться...»
***
Двое сидели за низеньким столиком, на котором стояла бутылка коньяка, две рюмки и тарелочка с нарезанным лимоном. Верхний свет не горел, однако на столике помещалась маленькая настольная лампа.
- Не нравится мне поведение Николаева в последнее время. Кажется, он хочет с ними договориться, - низким голосом медленно проговорил первый.
- Он считает это лучшим выходом, - ответил второй.
Он наполнил рюмки, и они, не чёкаясь, выпили.
- Пора вмешаться, - прожевав лимон, сказал первый.
- Хочешь войны?
- Я не пойду на то, что они хотят, пусть будет война.
- Хозяин - барин.
- Спровоцируй их.
- Слушаюсь.
***
"А как это, душу потерять?"
Иероглиф возвращался домой на такси. Помывшийся и переодетый в чистую одежду, он чувствовал себя более-менее комфортно. Боль в плечах и в голове постепенно стихала. «Ща Вероника приласкает, и всё пройдёт окончательно.»
Водитель остановил машину, повернулся и сказал:
- Дальше не могу, менты дорогу перекрыли, наверно хефец-хашуд опять. Ну, тут 30 метров осталось, дойдёшь...
Иероглиф поднял глаза. Вокруг его подъезда действительно стояли менты. И сразу 4 машины. Постовые шестёрки перекрывали подходы к подъезду, и вокруг уже собиралась толпа.
Иероглиф вышел из машины и подошёл к ближайшему менту.
- Эй, я тут живу, чё случилось-то?
- Документы, - грубо ответил мент.
Иероглиф, привыкший к мусорской грубости, протянул теудат зеут. Мент с минуту тупо смотрел на документ, потом поднял испуганные глаза на Иероглифа и уже не грубо, а как-то жалобно пролепетал:
- Эээ, вам туда пройти надо, - он широким жестом указал на кучку белушей, стоявших возле входа в подъезд. - Просили...
Удивлённый Иероглиф взял из дрожащей руки мента теудат зеут и направился к белушам.
Белуши что-то оживлённо обсуждали. Первым его увидел знакомый белуш по имени Вова, не раз пытавшийся раскрутить Иероглифа на стукачество. Вова сделал знак рукой, и белуши в момент смолкли и обернулись.
- Ку, дядя Вова, - мрачно пошутил Иероглиф.
- Привет, Иероглиф, - ответил белуш. Остальные с интересом уставились на него.
- Чё надо-то опять?
- Поехали к нам, поговорить надо, дело серьёзное.
- Пошёл ты к ебени матери, мудак дешёвый, - Иероглиф плюнул Вове под ноги. - Ордер на арест давай, а нет - иди в жопу. Задерживать меня права не имеешь. Те вообще чё от меня надо? Чё ты опять хочешь?
- Чё ты кипятишься? Никакого задержания, ни ареста, это тебе больше надо, чем мне, идиот... Там...
- Спокойно, Влад! Я сам... – Какой-то представительный дядька в пиджаке оттолкнул Вову, а сам подчёркнуто вежливо обратился к Иероглифу:
- Понимаете ли, в чём дело, (он назвал его полное имя и фамилию), в вашей квартире произошло... ну, скажем, несчастье... эээ... и поэтому вам лучше туда сейчас не ходить, а про...
Закончить ему не удалось. Больно ткнув его в бок, Иероглиф побежал к подъезду, за ним кинулись ошалевшие белуши, но дядька жестом остановил их.
- Теперь поздно, - коротко бросил он.
И белуши, уже не так спеша, стали двигаться в сторону подъезда.
Иероглиф за секунду взбежал на пятый этаж и прямым в челюсть вырубил шагнувшего было к нему мента, рванул приоткрытую дверь и ворвался в квартиру.
- ...Здесь её снова изнасиловали, но уже не те двое, что на кухне, удар ножом был нанесён в ещё лежащее тело...
Эксперт прервался и посмотрел поверх голов слушающих его мусорских начальников на стоящего в дверях бледного Иероглифа.
- Кто пустил...? - зашипел один из мусоров.
Иероглиф смотрел в открытые застекленевшие глаза Вероники, лицо его не выражало абсолютно ничего, глаза постепено потеряли всякое выражение, и Иероглиф с грохотом полетел на пол. Второй за 2 часа припадок длился 40 минут и прекратился только после второго укола «валиума».
***
В реанимацию к Иероглифу Катина долго не пускали, лишь после того, как он вытащил пистолет, передёрнул затвор и, сняв с предохранителя, направил на медсестру. Та побледнела, вжалась в стену и, что-то лепеча непослушными губами, показала на дверь в конце корридора.
Войдя в палату, Катин немедленно попал в некую вакуумную сферу, в которой царствовали свои законы. Попискивание сердечных мониторов, прерывистое дыхание бегущих от смерти и резкий запах каких-то лекарств. Разыскав койку Иероглифа (про себя Катин отметил, что тот лежит скорее на операционном столе), Катин снял с того кислородную маску и прижался своими губами к губам Иероглифа. Со стороны это выглядело, как прощальный засос, и только очень внимательный наблюдатель, если бы таковой имелся, заметил бы, что с уголков неподвижных губ Иероглифа на пол спадает тоненький водопад фиолетовой материи неизвестного человечеству происхождения, недолетая до пола, ручеёк растворялся в воздухе. Через несколько секунд сердце Иероглифа забилось быстрее, о чём писком доложил сердечный монитор.
- ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ, - взвыл Иероглиф.
Катин выпрямился в полный рост и с умиленем посмотрел на возвращающегося к жизни друга.
- В-в-в-в-в-в-еро... - прошептал Иероглиф
- Молчи пока, я всё знаю, - строго сказал Катин.
- В-в-в-война... с-с-с-смерть... - прошептал Иероглиф.
- Всё понял, брат. Всё сделаю, - заверил Катин. - Ты отдохни, а я пойду, скоро к тебе наши приедут, так что не заскучаешь.
Катин ласково потрепал Иероглифа по щеке и направился к двери.
- НЕНАВИСТЬ !!! - вдруг в полный голос и уже не заикаясь сказал Иероглиф.
Катин резко обернулся, Иероглиф лежал с закрытыми глазами и ровно дышал. Катин нахмурился, вернулся и надел обратно на лицо Иероглифа кислородную маску.
«Да, теперь будет плохо, всем, всем будет плохо.»
Выходя из отделения, Катин наткнулся на молодого охранника, преградившего ему путь. В конце корридора он увидел, что к ним стремительно приближаются ещё двое. Катин улыбнулся и поднял руки вверх. Молодой охранник расслабился всего на секунду, но Катину этого было более чем достаточно. Он с нереальной скоростью вскинул левую руку вверх, ударив охранника снизу по носу, голова охранника резко откинулась назад, подставляя кадык под кулак Катина. Удар был стремителен и точен. Раздался хруст, и голова охранника совершила обратный манёвр, подбородок сильно стукнулся о грудь. Всё действие заняло меньше секунды. Катин шагнул к готовому упасть телу, подхватил его под мышки, в правой руке у него уже был пистолет. Катин дважды выстрелил и брезгливо оттолкнул мёртвго охранника, тело того ещё не успело коснуться пола, а Катин уже засунул пистолет на место (за пояс) и как ни в чём не бывало зашагал по корридору. Проходя мимо трупов тех двоих, что спешили на помощь коллеге да так и не успели ничем ему помочь, Катин удовлетворённо хмыкнул. У каждого точно между глаз зияла красная с чёрным ободком дыра.
***
В момент, когда заорал пелефон, Саша как раз погружался в сон. Три часа назад он наконец затащил любимую девушку в постель, и сирена пелефона была в этот момент очень некстати. Три месяца командир штурмовой группы фиолетово-чёрных добивался этой девушки. И именно в тот день, когда ему всёж-таки удалось сломить её и уложить в постель, вдруг этот звук. Этот звук Саша слышал только раз в жизни, когда он получал звание командира штурмовой бригады, он весь потный, в пятнах своей и чужой крови, мокрый, грязный, с выбитами передними зубами стоял перед самим товарищем Катиным, который говорил о величии момента и о том, что Саша теперь не просто фиолетово-чёрный, и о многом другом. Потом ему вручили этот пелефон и озвучили сигнал тревоги первой степени.
И сейчас звучала именно она...
Красавица Юля проснулась от дикого высокого звука экстренной серены.
- Что за фигня?
Она явно пыталась сирену прекричать, только мало что из этого вышло. Саша был занят чтением экстренного сообщения и на крик красавицы Юли ответил коротко:
- Молчать, ШЛЮХА!!!
В сообщении было написанно самое страшное: «666 77 88 44 256436476». Этот код означал тревогу высшей степени. Когда-то инструктор говорил им об этой тревоге, начав своё повествование со слов «не дай Бог вам это в своей жизни увидеть». Тревога первой степени ознчала, что грядёт «решительная битва», по приданию, в ней не выживет никто.
Юля что-то орала на Сашу, но то был настолько занят чтением сообщения, что даже не заметил, как его руки выхватили из-за пояса пистолет и трижды выстрелили в её восхитиленую обнажённую грудь. Дочитав сообщение, Саша резко встал, оделся за 15 секунд, как его учили, и выскочил за дверь этой квартиры. Он чётко осознавал, что в ближайшее 30 часов ему предстоит умереть, он лишь беспокоился о Юле, он ещё не знал, что только что он её собственноручно убил.
***
- Алло... - заспанный голос Катерины заставил шевельнутся орган находящийся у Катина ниже пояса, усилием воли он подавил проснувшуюся было эрекцию.
- Вставай давай, не время спать, нам деньги нужны, - хмуро пробурчал в трубку Катин.
- Ох, - простонала Катерина. - хоть бы что другое сказал хоть раз, всё время только и слышу от тебя «деньги, деньги»… утром, вечером, ночью...
- Кончай бухтеть, дура, - разозлился Катин. - Подрывайся и выгоняй своих мужиков, я скоро заеду.
- Каких ещё мужиков? - недоумённо спросила она, глядя на близнецов Уваровых, мирно сопящих на её тахте.
- Через пол-часа буду, чтоб бабки были готовы и никого не было. Время шуток кончилось, нам всем теперь будет не до смеха и не до секса очень долго, а многим всю оставшуюся жизнь уже не суждено...
- Случилось что-то? Сколько денег готовить? - скороговоркой спросила Катерина.
- Всё, что есть, готовь, - игнорируя первый вопрос, пробурчал Катин.
- Ох, что случилось-то? - испуганно спросила Катерина.
- Веронику убили.
- К-как у-убили?
- Ножом, потом ещё контрольный... Ах, да чуть не забыл, её ещё раз пять натянули перед этим.
- Что? Что ты говоришь? Как натянули? Какая контрольная?
- Проснись уже, идиотка! - так же спокойно, не повышая голоса, сказал Катин. - Изнасиловали её 5 мужиков, зарезали и голову прострелили.
- Ааа... Господи, что же будет теперь-то, а?
- Война будет, твою мать, готовь бабло, баба вздорная.
- А Иероглиф?
- В реанимации он, я заезжал, с ним всё ништяк. Я еду.
Катин бросил трубку так сильно, что она соскочила и закачалась на проводе, ударяясь о стальную стойку телефона-автомата. С минуту Катин задумчиво смотрел на чёрную пластиковую трубку, потом, внезапно выйдя из оцепенения, повернулся и пошёл вверх по улице.
***
- Вставайте, козлы дешёвые!.. - Катерина расталкивала близнецов.
- Ну, чё такое-то, в натуре?! - забормотал Коля, или Витя, (она никогда их не различала) пьяновато-возмущённым голосом.
- Одевайтесь и вон отсюда, у вас на это 40 секунд, - тоном, не терпящим возражений, сказала Катерина.
- Ты чё, охренела, 3 часа ночи... - второй близнец был возмущён ещё больше брата, он собирался ещё что-то сказать, но короткий удар в солнечное сплетение заставил его осечься и согнуться пополам.
- Вон, я сказала, - спокойно повторила Катерина. - Это не обсуждается.
Знающий её нрав и, прямо скажем, не женскую физическую силу и умение самого здорового мужика поколечить двумя-тремя ударами, первый кубарем скатился с тахты и схватился за джинсы.
Второй одеваться пока не мог оттого, что не мог разогнуться. Катерина бросила на него презрительный взгляд и вышла в другую комнату одевать форму.
***
По всему городу тут и там слышались странные трели мобильных телефонов, и сразу же в окнах, откуда слышался звук, загорался свет, и меньше чем через минуту хлопала входная дверь, а ещё через 30-40 секунд из подъезда выбегал бледный от волнения молодой человек и бегом направлялся в сторону ближайшего телефонного автомата на, ходу доставая телекарт.
Телефонные линии в этот ночной час были перегружены, со всех концов города на разные номера звонили люди и, выслушав короткую интсрукцию, говорили одно только слово «порядок», бросали трубки и бежали каждый в свою сторону. У телефонов-автоматов выстроились очереди, и многие с удивлением встречали в них друзей, подруг, знакомых, соседей, любовников. Они дивились тому, что раньше и не подозревали, что человек, которого ты казалось бы хорошо знаешь, тоже учавствует в движении фиолетово-чёрных, хотя и ни словом, ни делом никогда не давал этого понять раньше. Люди удивлённо смотрели и в ответ видели такие же удивлённые взгляды.
Разговоры по телефону длились всего несколько секунд. Каждый уже знал, что ему надо делать. Каждый получал краткую, но очень точную инструкцию и, положив трубку, бежал. Кто-то бежал на автобус, кто-то садился за руль собственных машин, кто-то отходил к стоящей неподалёку скамейке, садился и чего-то ждал. Ночной город закипел, забурлил, зажужжал, как потревоженный пчелинный улей.
***
Катин и Иероглиф сидели в бункере в последний мирный вечер.
- Это я виноват. Я виноват во всём.
- Кончай, не мне тебе объяснять, что выбора не было.
- Я предвидеть должен был, охрану к ней приставить.
- Не мог ты. Не успел бы просто, всё ж в минуты решилось. Так что хватит!
- Знаешь, Катин, я ведь бессмертный, - тихим голосом сказал Иероглиф.
- Совсем?
- Нет, я из "спящих". Моё сознание при смерти тела переселяется в только что родившегося ребёнка. До 25-и лет я как все, а потом вспоминаю всё – «просыпаюсь».
- Ну, а мне в случае смерти - в фиолетовую область бесконечности... так говорят, не знаю правда это или нет...
- Наверное, правда, - Иероглиф потер тыльную сторону правой руки, где у него было родимое пятно в форме неизвестного иероглифа. - Эта штука всегда со мной, - сказал он, имея ввиду пятно.
- И ты в каждой жизни вот так вот за что-то борешься и с кем-то воюешь???
- Нет, миссии всё время разные. Чего чёрная вселенная хочет, то и делаю. Однажды приказали покончить с собой, как только я "проснулся". Иногда в других мирах просыпаюсь.
- Так значит, всё правда?
- Что именно?
- Ну то, что миров много, что всем правит бесконечность или какая-то её часть, что вечность сушествует, что после смерти тела душа...
- Вот это не правда. После смерти только избранные подвергаются реинкарнации. Остальные заполняют бесконечность и становятся шестерёнками в большом механизме. А ты, Катин, из фиолетовой вселенной, и возможно останешься со мной. Фиолетовая и чёрная области хотят объеденится.
- А, - махнул рукой Катин, - будь, что будет, но знай, Иероглиф, с тобой хоть к чертям на сковородку - не страшно.
- Спасибо, брат, - Иероглиф положил правую руку на плечо Катина, - мне с тобой тоже
***
В первый момент только что добившему косяк часовому Саше, охранявшему северные ворота секретной и самой большой базы "ЦАХАЛа", показалось, что его глючит. На высоте примерно километр над землёй, на расстоянии 500 метров друг от друга летели 12 грузовых вертолётов. Пересекая воздушную границу базы, они стали сбрасывать на неё что-то жидкое.
К моменту, когда этот искусственный дождь достиг Саши, вертолёты уже пересекали южную границу базы. Достигнув Сашиного лица, жидкость оказалась ракетным топливом. Последняя мысль, промелькнувшая в обкуренном Сашином мозгу была такой: «Слава богу, я успел затушить косяк, а то тут одной искорки достаточно...». Ещё Саша успел перекреститься. И начался АД. На базу обрушилась огромная волна огня. Он был везде. Горело всё. Огонь рвался с земли в небо и падал с неба к земле. Ещё много часов будет гореть база, будут взрыватся боеприпасы и плавиться обугленные человеческие кости.
***
Основные силы ЦАХАЛа были сгруппированы на второй по величине базе Израильской армии. Война длилась всего 6 дней, а ЦАХАЛ уже отступил на юг так далеко, что дальше некуда. По численности армия фиолетово-чёрных была в три раза меньше противника, но воевали они с завидным проффесионализмом и с просто фантастическим везением. Кроме того, они были намного лучше вооружены, американское и израильское оружие явно уступало новейшим разработкам Калашникова. «Внуки Калашникова» отлично проявили себя в боях, более надёжное оружие даже представить себе было сложно. Кроме того, фиолетово-чёрным было известно всё, не только сверхсекретные планы операций, но и даже мысли генералов, командующих ЦАХАЛом. В результате ЦАХАЛ потерял половину бойцов, а у фиолетово-чёрных потери были просто смешные: 276 человек убиты и 435 раненых. Эту информацию им передал главнокомандущий армии фиолетово-чёрных, предлагая сложить оружие. Однако, гениралитет ЦАХАЛа ответил на это ивритским матом. Авиацию они потеряли ещё до начала военных действий. Откуда они узнали расположение секретных аэродромов - было неясно. Следствие, проведённое контрразведкой, ничего не дало. Получалось, что в пользу врага шпионят все генералы. И вот теперь, засев на базе, генералы продумывали дальнейшие действия.
***
- Победа за нами, Иероглиф, - радостно сказал Катин.
- Не хочу я их убивать. А сдаться им не дадут.
- Что делать?
- Позвони и дай им час на принятие решения о капитуляции. Скажи, если нет, убьём всех.
- Ок. Только мне выпить надо. Слабею, - и Катин двинулся в ванну, где занялся питьём электричества.
Через полтора часа Катин снова пришёл к Иероглифу:
- Обещали перебить нас всех...
- Эх, солдат жалко. Но делать нечего. Вакуумом их.
- Сделаем. А за верхушкой я поеду. Они не на базе, они попрятались, а мы прозевали. Чё с ними делать?
- Убить...
- Я распоряжусь насчёт вакуума и поеду с командой мочить ублюдков.
- Я спать пошёл... Как закончишь - разбуди.
- Ладно. Спи давай.
***
Смерть пролетела над базой в 4:45 утра. На большой высоте пролетел бомбардировщик, из которого выпрыгнула смерть и, открыв прашют, стала спускаться прямо в центр базы, на плац. Около ста человек стояли на плацу и наблюдали за её спуском. Смерть явно никуда не спешила и опускалась медленно, с достоинсвом. Вскоре стоящие на плацу разглядели, что смерть выглядит, как стальная бочка, на боках которой были нарисованы жёлтые лепестки знака «биологически опасно». Люди стояли и завороженно глядели на то, как с неба к ним спускается на белых крыльях Смерть. Всходящие солнце окрашивало бочку красным цветом. Большинство солдат на базе спало, и бодрствующие радовались за них. Они умрут быстро, во сне, ничего не почувствовав и не поняв. Бочка приземлилась почти в самом центре плаца. И, пока её не накрыл парашют, было видно, что по всей окружности она истыкана дырочками, через которые с шипением выходил газ. Газ был без запаха и абсолютно не чувтвовался в атмосфере. Люди смотрели на бочку, как загипнотизированные. Они не пытались бежать, прятаться в бомбоубежище, они знали, что от этого не защитит ничто. Они знали, что это смерть, просто она пришла к ним в таком обличии. В какой-то момент все, не сговариваясь, отвели глаза от смерти и посмотрели друг на друга, кто-то плакал, кто-то улыбался, кто-то обнимал друг друга. Никто не заметил оранжевой вспышки, скрытой парашютом. Потом был взрыв. Весь выпущенный смертью газ загорелся в один миг. Огонь разбежался от бомбы на 10 километров мнгновенно, съев весь кислород. Температура была настолько высока, что поплавились бетонные стены построек. На секуду в радиусе 10 километров воцарился вакум. Атмосфера не потерпела такого к ней отношения, и поспешила этот вакум заполнить. Тогда грянул ещё один взрыв, на этот раз огонь летел в другую сторону, не от бочки, а, наоборот, к ней. И сразу всё кончилось. 20-киломтеровый круг выжженой земли, расплавленного металла и камней. От людей не осталось даже пепла.
***
Группа бойцов из 6-и человек, включая Катина, летела на вертолёте к секретному бункеру, в котором укрылась вся верхушка Израильского правительства.
Катин обеспечивал вертолёту невидимость, оттого вокруг вертолёта летали фиолетовые искры. Вертолёт шёл на посадку.
В этот самый миг Иероглиф проснулся. Сердце нехорошо билось о рёбра. Иероглиф схватил трубку внутреннего телефона и заорал в неё:
- Катин улетел?!
- 20 минут назад, - ответил робкий голос Катерины.
- Быстро! Вертолёт мне!
- Через 15 минут...
- Поздно будет через 15 минут, дура!!!
Иероглиф грохнул трубкой о рычаги телефона. Он отчётливо чувствовал, что Катина он в этой жизни живым не увидит.
Через 10 минут он уже летел в маленьком двухместном вертолёте вслед за Катиным.
Группа проникла в подземный бункер через вентиляционный ход. Причём Катину несколько раз приходилось прожигать толстые прутья решёток фиолетовым пламенем. Катин не экономил сил. Он не ожидал серьёзного сопротивления, да и фактор внезапности на их стороне. Группа, разделившись на пары, рассыпалась по корридорам. Всё шло, как по маслу. Немногочисленная охрана, абсолютно не ожидавшая нападения, была перебита в 5 минут без единого звука. Никто не пискнул никто не выстрелил. Расстрел правительства тоже прошёл без проблем. Катин с напарником застал их всех в зале заседаний, и они просто расстреляли их, не произнося ни слова.
***
Николаев проснулся. Болела голова. Он уже 3 дня парился в бункере. Эти придурки из правительства думали, что тут они спрячутся, выиграют время, выпросят помощи у Америки... Николаев поморщился. Он точно знал, что у фиолетово-чёрных просто руки не дошли, скоро они тут нарисуются и всех убьют. Ему было всё равно. Вернее, не совсем всё равно. Он ждал Иероглифа, он надеялся, что на такое дело тот приедет лично. Не один, конечно, но шанс напится его мозга всё же был. И вдруг на Николаева накатила волна предчувствий, перемешавшись в его голове, они вылились в одну мысль: «Они уже здесь». Николаев вышел в корридор, сжимая в руке верную «беретту 93». Этот ствол выпускал по три пули при каждом нажатии на курок. Неслышно ступая, он шёл по коридору бункера. Завернул за угол и увидел перед входом в зал заседаний ещё тёплые трупы часовых. Николаев достал нож и, пробив одному из мертвецов череп, стал пить мозг.
***
Иероглиф без труда нашёл вход, через который группа проникла в бункер, и полез туда сам.
***
Закончив с правителями, Катин сел на стул и закрыл глаза, он был утомлён. «Надо бы глотнуть электричества», - смутно подумал он. И это было его последней мыслью в этой жизни. Вокруг стало тихо и темно. Усталость и боль исчезли. Катин чувствовал, что плывёт куда-то, и за ним наблюдают миллиарды глаз. Потом всё стало фиолетовым.
***
Напившись, Николаев почувствовал мощный прилив сил. Он ясно увидел: за дверью двое, один очень опасен, но он спит в кресле, второй бодрствует, но он простой боец, ничего опасного. «Войти и убить обоих, сначала спящего»... и Николаев вошёл.
***
Четверо из боевой группы Катина, прочесав отведённую им часть бункера, собрались у главного входа, ожидая команд.
***
Иероглиф почувствовал смерть Катина ещё в коридоре и пошёл к нему наугад, руководствуясь лишь своими чувствами. И чувства вывели его прямо к залу заседаний, дверь которого стала медленно открываться. Иероглиф прижался к стене.
«И этот самый, как его? Иероглиф тоже тут», - подумал Николаев. Только где именно - пока ясно не было. Человек из чёрной вселенной силён. Но он, Николаев, сильнее. Он подошёл к двери и тихонько стал её открывать.
***
Иероглиф бесшумно отделился от стены и стремительно бросился на Николаева. Схватив его за правую руку, в которой у того был зажат пистолет, он с силой ударил снизу коленом прямо по его запястью. Николаев взвыл и выронил оружие. Он резко развернулся к Иероглифу лицом, но тот уже отпустил его и потому легко отбился от града чётко поставленных ударов врага. Видимо он повредил запястье Николаева, когда выбивал пистолет, потому как тот бил преимущественно левой, правой только парировал удар. Бил Николаев проффесионально, так что о том, чтоб поймать его за левую руку, а там по обстоятельствам или сломать или просто врезать свободно левой, не могло быть и речи. Парировав очередной удар Николаева, Иероглиф совершил ложный манёвр и победил. Это было так просто, что Иероглиф сам удивился, как это такой профи попался на самую простую в бою уловку - начало начал. Он просто, отбив удар правой рукой, глядя прямо в глаза противнику, сделал левой ложный замах, как бы для удара, а сам врезал Николаеву ногой в пах. Николаев разгадал манёвр слишком поздно, его правая сжатая в кулак рука метнулась вниз всего на четверть секунды позже, чем требовалось, нога Иероглифа уже врезалась в его пах. Николаева согнуло пополам, и Иероглиф, выхватив ритуальный стилет, кинулся на врага. Левой рукой он схватил его за волосы, поднял ему голову и вогнал стилет через подбородок прямо в мозг подполковника МОССАДа Николая Николаевича Николаева.
***
Иероглиф застыл с окрававленным стилетом в руке. «Зачем я его вынул-то? Кровь теперь хлещет, так бы больше 3-х капель не было бы».
Он отогнал от себя эту мысль. Дело сделано: Катин отомщён, его армия уверенно побеждает и к утру страна будет его.
Вроде как надо было радоваться. Но Иероглиф был встревожен. Ему что-то не нравилось в этой смерти. Чем-то она не похожа на другие. Только вот чем?
Он ещё долго смотрел в остекленевшие глаза Николаева, пытаясь сообразить, что происходит. В том, что что-то происходит, он был просто уверен. Но измождённый событиями последних дней Иероглиф не мог почувствовать, что именно. Позже он поймёт. Но будет уже слишком поздно, слишком поздно для всех.
***
Николаев смотрел чуть сбоку и сверху на собственный труп и на Иероглифа. "Молодец, парень!" Он умел проигрывать и умел умирать. Он умел уважать противника, особенно того, кто его победил. На этот раз его убили, и оттого он просто восторгался Иероглифом, но тут его восторженные мысли прервались. «Ты помнишь, ЧТО ты должен сделать?» спросил чей-то голос. (Голос разумеется не звучал, а рождался в сознании.) «Да, хоть мне и не хочется». «Твои желания значения не имеют! ВПЕРЁД!!!» И Николаев полетел в сторону пустыни «Негев». Сегодня он убьёт целую страну, 6 миллионов человек. И никто не в состоянии ему помешать. Даже он сам, не желающий этого делать, не сделать не мог. Такова ВОЛЯ БОГОВ. Богами в этом мире называли области бесконечности, вернее, энергии, которые там проживают. Скорость движения человеческой души намного быстрее скорости света. Да и времени для неё тоже не существует. Уже через мнгновение Николаев, покрывший 300 километров, отыскал и вселился в Атомную бомбу, надёжно запрятанную под землёй в центре пустыни. Он вспомнил буквы и цифры, которые записал на потолке во время медитации, и стал перебирать их по порядку. Когда он дошёл до последней цифры, его дух, словно схваченный чьей-то рукой, вознёсся в небеса. Николаев даже не посмотрел на результат своей работы, противно было...
***
А в это время в Лондоне, в родильном отделении одной из лондонских больниц, у англичанки по имени Мария Стамп родилась двойня. Роды были тяжёлые, один ребёнок задержался в утробе на целый час. Когда наконец он вышел, акушер обратил внимание на странное родимое пятно на тыльной стороне правой руки. «Иероглиф какой-то», - пробормотал он и поднёс ребёнка матери.
***
через 25 лет
Два брата-близнеца, на вид лет 25-и, сидели в пабе и пили имбирное пиво.
- Я же говорил тебе, что нас оставят вместе!
- Ты крут, брат. Кстати, теперь-то я точно твой брат, не братан и не брателло.
- Ещё и коллега... или даже ученик мастера, во как! - Иероглиф рассмеялся.
- Почему коллега?
- А ты что, не понял ещё ничего? Ты теперь тоже «спящий». Наши вселенные объединились. Теперь они дружны и хотят иметь в мирах своих представителей, и те, и другие... Да ты вспомнишь, просто для тебя это дело (вспоминать) новое. А впереди у нас ещё много тысяч жизней, интересных и насыщенных событиями жизней…
.
