|
Моя история начинается стандартно. Леса привили страсть к природе, город же отвращение. Захламленные улицы, полные псов, научили выживать. Выживать в бою, выживать убегая. Неважно что ты бежишь и как бы унижаешься. Мертвому честь не нужна. Кусок пищи, вовремя утащенный из под носа наивных идиотов, считается удачей, а паскуда пожелавшая его отобрать обычно сама становилась пищей. Для воронов, стервятников, шакалов и прочей швали, предпочитающей падаль. Я не рыцарь, я бродяга. Странствующий кот. Мне как-то сказали, что я эгоист. Возможно, если эгоизмом считается желание выжить. Один бродячий артист привил любовь к музыке, а когда он умер от разбойничьего ножа, я сумел навести на след банды отряд наемников. После чего сам стал одним из них...
Однажды ночью я сидел на крыше таверны и, пока остальные гуляли внизу, глядел в небо. Этот купол всегда тянул меня. Как-то рыцарь, в честь которого покойный бард написал балладу, сказал, что это души достойных людей. Я ему не верю. В мире нет достойных людей. Все эти прекрасные и доблестные подвиги обычно либо от безысходности, либо от придурковатости. Что поделать? Деградируем. Помню, я чуть не был насажен на меч того война, за эти слова. Утром он не проснулся. Так вот. Небо. Я посмотрел на это полотно, которое торжественно нависло надо мной. Представителем тех кто не в состоянии оторваться от земли больше чем на прыжок. Безумец, который внушал мне что может летать спрыгнул со скалы. Дурак. Его "крылья" порвало встречным воздухом и его вопли несколько недель были жителями моих кошмаров. И все таки я ему завидую. Он летел! Пока до него не дошла глупость положения он был счастлив. Он летел! Я снова взглянул на темный покров надо мной. Тоскливо...
Часа через три мне надоело тосковать, глядя в утыканное звездами небо, и я залез через окно обратно в свою комнату. Вовремя. В дверь раздался стук, после чего послышались удаляющиеся шаги. Я открыл. Передо мной стоял столик с явствами. Надо же погулять на отработанные... ну и награбленные деньги. Вчера пришел какой-то вельможа и попросил сопроводить его до подвластной ему деревушки. В поселении полным ходом разворачивался бунт. Мы его погасили. Вельможа долго оплакивал деревню, после чего, поняв, что лишился единственного способа заработать, повесился. Мы поделили хозяйство мертвеца и жителей деревни по-братски. Жестоко? Возможно. Никогда не жалел об этом, так как для нашего отряда это чуть ли не единственный способ заработать.
Я сел у окна, все еще раскрытого настежь, и вновь взглянул в небо. Черт, как же завораживает. Потом я понял причину. Небо. Звезды. Мгла. Как же забавно переплелись в судьбе черты человека, вольного кота и волка-одиночки. В отряде я просто делал то что требовалось. В отряде я не был со всеми. В отряде я был лишний. Как и во всей жизни, собственно. Я видел отшельника, который добровольно отторгал от себя мирское и молился своему богу, который ничего, кроме лишений ему не дал. Он, несмотря на седину, отбивал поклоны, нес какие-то данные самому себе своим же больным разумом обеты, а все ради того чтобы вот так умереть, полагая, что добился сладкой жизни где-то там. Зачем? Будь что будет. Так вот этот глупец был доволен одиночеством и даже меня с бардом послал. Причем послал так что, наверное, бог забыл о нескольких месяцах его мазохизма. Кто я? Я - кот. Гуляю сам по себе, никто мне не нужен. Так ли?
Крики внизу смешались с треском мебели. Веселье в разгаре. С открытого окна доннеся цокот копыт. Опять кого-то нелегкая принесла. Я выглянул. К двору подъезжали двое, укутанных в теплые плащи, их лица скрывали широкополые шляпы. Еще одни имиджующие путешественники. Флаг им в руки. Мне их не понять. Вот так всегда. Весь мир живет, а гуляющие сами по себе, так и гуляют сами по себе в сторонке. Не понимая эту жизнь.
В одном городе нас не пустили к нашему нанимателю, а сам он не пожелал выйти для выдачи оплаты. Незнаю, почему он считал нас тупыми рубаками, ни на что кроме войны не способных. Когда он, проснувшись, увидел занесенный мною меч, тогда его мнение об этом, вероятно, изменилось. Но донести его до таких же глупцов он уже не сможет. Я пропитал платок его кровью, после чего поджег и сбросил с лестницы тело. Нельзя вставать поперек обязательствам. Тем более тем что незнают мягкости. Потому что никто не проявлял ее по отношению к ним.
Крики внизу затихли. Заметили вошедших. Что за суета... Не мое это... Я спрыгнул из окна на крышу конюшни, пробежал по ней. В конюшне не осталось никого, кроме животных. Я свесился над дверью. Тихо. Поправив меч я подошел к своему черному, как и небо, тянувшее меня, как и моя душа, скакуну. Больше эти люди не вспомнят о страннике, живущем в одиночестве и от него же бегущим...
_________________
...
|
